Запертый 2

Я. Анус Амадей. Стоял один перед четырьмя здоровыми мужиками. Истекал кровавыми соплями. И с каждой проходящей секундой злился все сильнее, ощущая, как горячая волна неудержимо поднимается снизу вверх и скоро затопит мозг.

Я злился.

Мне сделали больно. Опять.

Мне устроили темную. Опять.

Мне разбили нос. Опять.

Меня пинали лежачего на полу. Опять.

Меня посчитали безответным мальчиком для битья. Опять.

На мне сука написано, что ли где-то, что меня можно безнаказанно унижать, избивать, вытирать об меня ноги?! Мне убить кого-то, чтобы от меня раз и навсегда отстали нахрен?!

И снова я с запозданием понял, что последние фразы произнес вслух, говоря низким шипящим голосом. В затылке пульсировала острая боль и вряд ли это как-то связано с тем ударом вскользь. С шумом набрав воздуха, я не обратил внимания на что-то говорящего мужика в бордовом комбезе и шагнул вперед, перехватывая отвертку поудобней. Глядел я только на самого молодого из четверки, стоящего в середине их группки и одетого в рабочую куртку, плотные штаны и старинную кепку с длинным козырьком. И «кепка», поняв, что я иду именно на него, отшатнулся, засеменил ногами проворно как насекомое и мигом оказался за спинами подельников, а затем отступил еще дальше, почти к самой стене.

На этот маневр отреагировал «бордовый» удивленным восклицанием:

- Сёма?!

Я махнул рукой. И еще двое отскочили, а «бордовый» утек в сторону, показав неплохую проворность.

- Опять… - сказал я, разворачиваясь к нему, как к самому опасному – Опять… опять кто-то решил, что меня можно бить… бить сзади… Трусы! Дерьмо сурверское!

Тот, кого назвали Сёмой съежился, огляделся и рванул прочь, отмахнувшись на бегу от остальных, что-то кричащих ему вслед. Этого хватило, чтобы еще двое, прихрамывая, побежали следом, не оглядываясь на последнего. Через несколько секунд в переулке остался только я и «бордовый».

- Я сильнее тебя! – сказал он, не сводя глаз с отвертки в моей руке.

- Да мне посрать – ответил я чистую правду – Сдохну так сдохну – но тебя кишки продырявлю! И до глаз твоих сраных постараюсь дотянуться!

- Охренел?! Сам понимаешь, что говоришь, сурвер?! Мы тебя просто чуток проучить хотели! А ты за отвертку хватаешься?!

- Проучить? – я тихо рассмеялся и прыгнул вперед, нанося удар отверткой.

Бил я неумело, но бил не сверху-вниз, как в старых фильмах, а нанес прямой тычковый удар, целясь жалом отвертки в чужое лицо. При этом я сначала столь же неумело махнул другой рукой, отвлекая внимание. И у меня почти получилось – «бордовый» снова сумел отскочить, но я все же зацепил ему правую щеку и проткнул кожу, а когда он дернулся в сторону, отвертка пробороздила еще сантиметра три.

- Ай! Сука!

Я зло ощерился, тряхнул головой, стряхивая кровь:

- Больно?

- Амос! Уймись! Ты сам виноват!

- В чем я виноват? Я тебя даже не знаю!

- Зато мы все тебя знаем! – отойдя на пару шагов, он зажал ладонью рану на щеке, взглянул на меня с неожиданной чуть ли не праведной злостью – Мы все тебя знаем, падла старательная – все работяги рыбных садков, а теперь и Тэмпло! Ты хоть знаешь сколько честных трудяг из-за тебя налетели на штрафы и лишились премий?! Что?! Заработал свои сучьи тридцать серебряников? Выявил недостатки в нашей работе, сучий ты потрох, рыбье ты дерьмо?! Человек пятнадцать – уволены! Многим понизили жалование и снизили рабочий разряд! Под сотню человек не принесут домой нормальной зарплаты! Чем нам кормить детей, упырок?!

Я молчал. А «бордовый», шагнув вперед, перестав бояться моей отвертки, продолжал орать:

- Да там хватало протечек. Ну и что с того, мать твою?! Ты вообще представляешь какого это работать на двух работах?! Спать по четыре часа в день! Да наши бригадиры халявили, не проводили осмотры как надо, месяцами не спускались в те долбанные подуровни… но зато они и нам давали чуток поспать! И знаешь почему?!

- Почему?

- Потому что они люди! Вот почему! Потому что понимают, как тяжело кормить семью! У тебя самого семья есть, ты полудурок?! У тебя дети есть?!

- Нет.

- Вот и ответ! А будь у тебя двое детей и страдающая эпилепсией безработная жена… ты бы, сука раз сто подумал, прежде чем выявлять недостатки, находить нарушения и обнаруживать халатность!

Я молчал.

- За чей счет ты себе репутацию зарабатываешь, сурвер?! – «бордовый» шагнул еще ближе, показал мне исполосованные старыми рубцами и еще не зажившими ранами руки. На одной ладони лежал обрезок арматуры с большой палец толщиной – Вот! На, погляди! Видишь эти руки?! Такие же у всех в моей бригаде! Я в этих садках работаю дольше чем ты живешь! Подростком тут начал – чтобы семье помогать! И за все эти годы нихрена я не заработал кроме ревматизма! Сейчас у меня ночная смена – а утром мне браться за метлу и начинать подметать Манеж! Да, Манеж – там, где ты тварь бегаешь почти каждый день!

Точно… вот где я его видел – только не в этом комбезе, а в зеленой рабочей куртке и серых штанах. Он почти каждое утро подметал беговые дорожки на своем участке. И тот убежавший Сёма тоже вроде как оттуда.