Запятая Судьбы

Три ряда. Три сотни. Триста духов, отозвавшихся на зов той, что была богиней во времена их жизни. Птаха успела спустить курок сорок раз, когда из туманного облака вырвалась живая молния по имени Александр Евгениевич. Вырвалась и застыла. Между ним и собором остались стоять десять воинов.

— Ну? — произнёс Светлов, и Птаху затрясло от этого короткого слова. Она не хотела бы, чтоб утончённый заместитель Его Высочества когда-нибудь обратился к ней с этой интонацией. — У вас есть шанс сохранить посмертие. Хотя бы и в таком виде. Ты знаешь, что я делаю с душами, Агиад. Сложи оружие.

Боец, стоявший в середине шеренги, вышел чуть вперёд. Даже издалека было видно, что его доспех и щит жестоко иссечены. Полупрозрачные губы дрогнули: призрак что-то сказал и качнул головой. Отрицательно.

— Что ж. — Видимо, Александр прочитал по губам, потому что звуков речи воина Птаха так и не услышала. — Это твой выбор.

Они шагнули вперёд одновременно. Девушка опустила пистолет: призраков оставалось десять. Всего десять.

Тень существа по имени Александр Светлов искажается, отображает вместо антропоморфной фигуры какую-то многоугольную абстракцию, дрожит и… пропадает. Тонкая полоска живого металла встречает ксифос призрачного воина и высекает из него искры.

«Дороги…»

Свет фонарей становится ярче. Падает под ноги поединщиков и рассыпается бледно-голубыми искрами разрубленный щит.

«…есть…»

Короткий клинок предводителя гоплитов едва не касается невесомой белоснежной ткани, но движения противника слишком стремительны. Пируэт. Финт. Ещё один. Средневековая школа фехтования против навыков древнего бойца.

«…везде!»

Лампочки фонарей лопаются со звонким хлопком. Стройная фигура в светлом исчезает из вида на долю секунды и возникает уже позади шеренги своих соперников.

— Ты сказал: «Приди и возьми», — звучит над площадью глубокий голос, — и я отвечаю: «Жизнь твоя и оружие — мои».

Они так и не роняют свои щиты и не падают на колени — даже будучи смертельно ранеными, даже будучи уже давно мёртвыми. Они истаивают в воздухе тонкими язычками тумана.

— Так было, — шепчет голос, — и так стало вновь. Мне жаль.

Битва окончилась.

* * *

— Ты помнишь, куда нам нужно. — Светлов подошёл к Птахе, не убирая клинка в ножны. — Признаюсь честно: мне стоит поберечь себя для последней встречи, и я терпеть не могу лестницы. У тебя достанет сил поднять меня?

— Если бы я не видела своими глазами… — начала девушка и не закончила.

— Детям расскажешь, — ухмыльнулся Александр, и Птаха инстинктивно сделала полшага назад. В этой усмешке ещё жил боец, вышедший против трёх сотен. И победивший. — Так что?

— Справлюсь, — пробормотала та. — Взлетим.

— Отлично. — Светлов «шпионским» движением потянулся к уху и отдёрнул руку на полпути. — Будь проклят кинематограф. Тень, через две минуты мы идём внутрь. Там связи не будет. Что у нас с ситуацией?

— Группа Воина добралась до места, Витольд спел свою песнь, а Мэрионн говорит, что Син с ребёнком переправляют на другую Грань, — скороговоркой перечислила бывшая аватара Хозяйки Ночи, засевшая в серверной. — В Агентстве Жрица, разброд, шатание и прочее безобразие, а вот тебе по прямому каналу наша лучшая в мире воспитательница.

— Интенсивность колебаний на месте прорыва Рубежа? — коротко бросил Светлов, не обращая внимания на ёрничание Тени.

— Восемь, — отозвалась Мэрионн. — Судя по всему, прорыв инсценирован с какой-то из Граней. К сожалению, концентрация защитного поля настолько сильна, что мы не можем отследить направление сигнала. Нужно немедленно прервать переход: аналитики не могут рассчитать последствия. Я высылаю группу?

«Ну, давай, Алехандро, скажи своё слово». Тень с мнимой расслабленностью откинулась в кресле, потирая пальцами дужку трофейных очков. «Сейчас всё зависит только от тебя. Докажи мне, что ты не идиот. Докажи, что горечь тройной ошибки не взвинтила твоё эго и не заставит тебя отчаянно пытаться перебороть ситуацию, чтобы остаться в белом среди кучи дерьма — ведь ты старался! Докажи, что жизни твоих сотрудников для тебя — не пустой звук и что ты не пошлёшь Жрицу на верную смерть. Я хочу знать, что не напрасно все эти годы считала тебя своим лучшим и самым умным другом. И тогда…»

Светлов молчал. Долго. Дольше, чем того требовала ситуация. В конце концов Мэрионн не выдержала.

— Александр Евгениевич?

И Светлов отдал приказ, которого никогда ранее не слышало Агентство:

— Игнорировать.

Глава двадцать шестая