Запятнанная кровью ложь

Лео устраивается у меня между ног, раздвигая их еще шире, пока мои колени не касаются матраса. Он использует мою гибкость в своих интересах, и я ненавижу его за это еще больше.

Я упоминала, что ненавижу его?

— Плохие девочки не заслуживают того, чтобы их подготавливали, tesoro mio, — говорит он мне тихим голосом, затем плюет на влагалище. — Ты почувствуешь всю боль, которую испытал я, когда узнал о твоем предательстве.

— Ты не чувствуешь боли, Лео.

— Может, и нет. — Он ухмыляется, направляясь свой член к моему входу. — Но ты будешь.

Когда он входит, я резко втягиваю воздух. Такое ощущение, что он пронзает меня изнутри. Я не мокрая. На самом деле, я суше, чем пустыня Сахара. Он снова плюет в меня. Леонардо встречает сопротивление, потому что я не готова. Я не готова. Но он не сдается. Он продолжает давить и давить. Я всхлипываю, из моих глаз текут слезы, но я не смею закричать так, как мне хочется. Это так больно.

Это больно.

Итак.

Плохо.

Когда он входит по самую рукоятку, я вскрикиваю, мое тело и горло предают меня. Он хихикает, как будто это самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал.

— А теперь, чтобы покончить с твоим предательством, Кэм. — Он прижимается своим телом ко мне, грудь к груди. Его хлопчатобумажная рубашка трется о мои соски, и он двигает бедрами по моему клитору. Небольшая вспышка удовольствия наполняет меня. Нет. Нет. Нет. — Ты, черт возьми, кончишь для меня, даже если это будет последнее, что я сделаю. Ты возненавидишь себя за то, что так сильно хочешь меня, а потом возненавидишь себя за свое предательство. Но просто помни. — Он снова двигает бедрами, и это больше не причиняет боли. Это приятно. — Ты не предаешь его. Ты предала меня.

Моя грудь вздымается, когда он подносит зубы к моему горлу, слегка задевая, а затем вылизывает дорожку к моему уху, затем берет мочку зубами.

— Ты такая чертовски приятная на ощупь, Кэм. Такая чертовски тугая. Моя маленькая девственница, я чувствую, как ты становишься все более влажной.

Трение о мой клитор заставляет меня извиваться, и я стону, когда он входит глубже, поглаживая что-то внутри меня, от чего кажется, что я горю изнутри. Я не хочу кончать, но он, очевидно, знает, что делает.

— Приятное ощущение, не правда ли?

Так и есть.

Я стону.

— Да, красотка, именно так.

Я снова стону, когда он трется об меня снова, и снова, и снова. Это ощущение совсем рядом, то, чего я действительно хочу, и по моему позвоночнику пробегает покалывание. Я начинаю двигать бедрами вверх, сильнее потираясь о волосы на его лобке, гоняясь за ощущением.

— Такая хорошая девочка для меня, — говорит он мне на ухо, заставляя меня дрожать. Вот только я отгораживаюсь от него, представляя вместо этого Ника. Его поцелуи, его руки на мне, он внутри меня. — Я знал, что ты сможешь это сделать.

Лео хватает меня за бедра и сильнее прижимает к себе, и вот тогда у меня в глазах появляются искорки. Я даже не могу сдержать крик, если бы захотела, стыд мгновенно наполняет меня, когда я достигаю оргазма. Он трахает меня сильнее, а затем почти сразу кончает.

— Отстань от меня, — рычу я, и он смеется.

— Это было хорошо, детка. — Он выходит из меня и смотрит на презерватив. Даже в мягком свете я вижу на нем кровь. — Я вижу, ты, по крайней мере, была честна.

Леонардо слезает с меня, надевает штаны и выходит из комнаты. Я зарываюсь лицом в подушку и кричу, смачивая ее слезами, затем сажусь. Мои руки дрожат, как и ноги, но я не утруждаю себя тем, чтобы вытереть всю кровь, прежде чем снова надеть брюки. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы пописать после секса — хотя знаю, что это важно, — прежде чем броситься вниз по лестнице и заказать Uber со своего телефона. Я открываю входную дверь, не потрудившись найти Энни и сказать ей. Я выхожу из дома, натыкаясь на свой самый большой кошмар.

Ник.

О, Боже, Ник.

Его лицо красное, в глазах слезы, из-за чего я отвожу глаза, чтобы не видеть в них боль.

— С Леонардо, правда? — он рычит. — Как ты могла? Как ты могла так поступить со мной? Это должен был быть я, Камилла. Это было мое!

— Прости, — всхлипываю я.

Он несколько раз бьет себя по ноге, затем смотрит на меня с огнем в глазах. Они выглядят так, словно светятся в темноте ярким серебристым оттенком, который я никогда не забуду. Они никогда раньше так не смотрели.

— Ты отвратительна. — Он качает головой, и я рыдаю. — Я больше не хочу тебя видеть.

— Не говори так! — Я умоляю. — Ник…

— Я только что это сделал. — А потом он уходит, оставляя меня позади, как раз в тот момент, когда подъезжает мой Uber.

Я сажусь в машину и не оглядываюсь, мое сердце снова разбивается вдребезги в груди.

Последние несколько дней были сплошным хаосом между моим отцом, балансирующим на грани безумия, и Лео, делающим мою жизнь невыносимой. Снова.