Запятнанная кровью ложь

— Прими это как угрозу, какой она и является. Ты думаешь, что небезразличен своей дочери, но я чертовски уверен, что это не так. Мы можем либо провести нашу жизнь, сражаясь друг с другом, пока один из нас не убьет другого, либо мы заключим сделку, и оба от этого выиграем. В противном случае я заберу у тебя твою дочь. Я готов заставить ее пройти через то, что я убью тебя, если это значит, что я смогу сохранить ее. Теперь она моя, и тебе пора это принять.

Он, кажется, обдумывает это.

— Сколько у тебя предприятий?

Теперь мы разговариваем.

— Двадцать четыре, и я расту.

Его глаза слегка расширяются.

— Ты заключаешь сложную сделку. — Он прочищает горло, как будто ему трудно говорить. Хорошо. Я ненавижу его и всегда буду ненавидеть. Если бы я мог отрезать ему язык и скормить его ему, я бы это сделал, но пришло время помириться с этим демоном, чтобы я мог вернуться к более важным делам.

— Сделка с Коломбо заключалась в десяти предприятиях, и теперь, когда Элита санкционировала твой брак, у меня больше не будет никаких связей с семьей Коломбо. Поэтому я принимаю.

Я знал, что он согласится. Он либо соглашается на эти переговоры, либо вообще ничего не получит, и его дочь останется замужем за мной, несмотря ни на что. Тем не менее, я протягиваю руку и удерживаю ее на месте, и тогда он неохотно пожимает ее. Как будто это причиняет ему боль. Что ж, мне тоже больно, придурок.

— Хорошо. — Я выдвигаю свой стул и встаю. — А теперь, если ты меня извинишь, мне пора позвать свою жену.

Странно подниматься по лестнице с этой стороны дома. Я предпочитаю залезать к ней в окно, но проникнуть в ее комнату таким образом — это лучший выбор. Я больше не буду прятаться. Я подхожу с высоко поднятой головой и не оглядываюсь — потому что, к черту ее папашу, — и тихонько стучу в ее дверь семь раз. Я знаю, что это ее, только по балетным туфелькам, прибитым снаружи.

Камилла открывает дверь со слезами на глазах и бросается ко мне. Я легко ловлю ее и поднимаю, прижимаясь носом к ее темным волосам. Она шмыгает носом в изгиб моей шеи и обхватывает ногами мою талию, заставляя мое сердце наполниться.

Я скучал по ней больше, чем можно выразить словами, и когда я вхожу в ее комнату и закрываю за нами дверь, все, что я хочу сделать, это отвести ее в постель и трахнуть. Однако с этим придется подождать, поскольку первоочередной задачей является выбраться отсюда. Удивительно, но это не будет проблемой, поскольку все ее сумки уже стоят у двери спальни.

— Ты знала, что я приду за тобой, принцесса?

— Всегда, — шепчет она мне в шею.

— Навсегда, — обещаю я ей, опуская ее, чтобы обхватить ладонями ее щеки. Она кажется такой маленькой, когда я стою над ней. Я смотрю ей в глаза и говорю: — Я лучше буду лежать на глубине шести футов в своей могиле, чем не буду рядом с тобой. Ты нужна мне, вся ты, Камилла.

— Ты это серьезно?

— До моего последнего вздоха, solnyshko, — заверяю я ее. — Вот как долго я буду любить тебя.

С этими словами я беру ее сумки и спускаюсь по лестнице, ненадолго останавливаясь у входной двери, чтобы посмотреть, как ее отец целует ее в щеку, и как она шмыгает носом, обнимая его. Я знаю, это было тяжело для нее, особенно с тех пор, как ее отец не сдвинулся с места — ему было наплевать на ее чувства, — но это должно было случиться. Даже мое похищение и плен должны были произойти, чтобы вывести меня из этого состояния. Я могу быть сам по себе.

И теперь я принадлежу Камилле.

Я человек, у которого есть миссия.

После возвращения Камиллы я поговорил с Элитой. Я встретился с ними в конференц-зале, где мы решили, что Маттео не будет наказан за его ложь. Хотя он этого заслуживал, я не мог, по доброй воле, бросить его на съедение волкам. Не тогда, когда знал, что это причинит ей боль. Поэтому вместо этого я попросил о следующей логичной вещи. Я хочу смерти Леонардо. После того, как я привел очень убедительный аргумент о том, что это он виноват в смерти Андреа Де Луки, они смягчились. Их единственная просьба заключалась в том, что, если смерть наступит не на нейтральной территории, я должен был обставить это как несчастный случай.

После убийства пятидесяти человек за шесть месяцев я уверен, что могу проявить большую изобретательность. Вместо этого мой план довольно прост. Я хочу, чтобы это был момент полного цикла для нас обоих. И вот я здесь, завожу двигатель прямо рядом с ним. Он улыбается мне, думая, что это просто еще одна гонка, в которой у него есть шанс победить меня. И на этот раз я позволю ему опередить меня. Только в этот раз.

Леонардо опускает стекло со стороны пассажирского сиденья.

— Готов есть дерьмо, придурок?

Я ухмыляюсь в ответ.

— Ты будешь единственным, кто ест дерьмо.

— На этот раз я тебя обгоню. — Он закатывает глаза и заводит двигатель. — Смотри на меня.