Запятнанная (СИ)

От беспрестанно сменяющихся в голове мыслей хотелось закричать и вернуться в Хогвартс, туда, где еще был жив Дамблдор, где Хагрид поил их горячим чаем, а Драко был всего лишь мальчишкой, знавшим о Пожирателях Смерти только из рассказов отца. Выплеснувшиеся из глаз слезы потекли по грязным щекам, но не обожгли - боль от воспоминаний о доме выжигала изнутри намного сильнее, нестерпимо, яростно, совершенно невыносимо.

Она побежала. Не разбирая дороги, спотыкаясь о корни деревьев и стирая слезы бьющими по лицу ветками. Долго, не думая о сторонах света или о возможных диких зверях, так долго, пока легкие не захотелось выплюнуть, а сердце не стало болеть так сильно, что, казалось, она готова вырвать его из собственной грудной клетки.

Ее крик эхом разлетелся на несколько километров. Едва успев затормозить, она упала, схватившись руками за землю и невидящим взглядом смотря прямо себе под ноги. Туда, где начинался идеально отвесный обрыв, а кроны деревьев начинались на несколько километров ниже ее самой.

Темно-зелёный лес позади и внизу контрастно оттеняли серебристые скалы и ярко-голубое небо.

КУДА ТЫ БЕЖАЛА?

Мысль неприятно отдавала в висках и на долю секунду Катрин померещилось, что это подумала не она. Как будто бы ей задавали вопрос, чтобы она догадалась, зачем и почему находится сейчас посреди какого незнакомого ей леса.

Абсолютно незнакомого.

- Катерина.

Она оглянулась не сразу, искренне боясь того, что (или кого) она может увидеть. Все-таки пересилив страх, не сразу поняла, кто же ее окликнул.

А когда поняла, моментально вскочила на ноги, в очередной раз практически соскользнув с края невесть откуда здесь взявшегося обрыва.

- Драко?

Она шагнула к стоящему в тени дерева парню, но остановилась, так толком и не приблизившись. Что-то было не так, и это пугало ее сильнее, чем непонимание и дезориентация, ощущаемые ранее. Он назвал ее по имени, которым нарек ее Грин-де-Вальд, сам стоит в тени и не двигается, даже глаза смотрят как будто бы сквозь, а не на нее.

Он уже оправился после того, что с ним сделал Люциус?

- Драко, как твоя рука?

- Ни в коем случае не используй свою волшебную палочку, Катерина.

- О чем ты? Почему ты зовешь ме…

- Не используй свою волшебную палочку. Они хотят тебе добра, все будет хорошо.

Веланесс стояла, прибитая к месту и отказываясь принимать происходящее за действительность. От внезапной головной боли она опустилась на землю, закрыв глаза и тихо застонав от бессилия и бешеной усталости.

Когда она вновь смогла посмотреть прямо перед собой, Малфоя уже, конечно же, не было.

Не используй палочку? Но почему?

Ее взгляд долго не мог оторваться от узорчатых теней, отбрасываемых на траву кроной раскидистого дерева. Какая-то мысль упорно не давала себя поймать и что-то подсказывало ей, что эта мысль - разгадка ко всему этому кошмару.

Кошмар.

Может быть, это всего лишь кошмар?

Может, я просто сплю, ведь последнее, что я помню, это как с подачки Снейпа Темный Лорд освободил ее от паралича и удушающего дыма.

СНЕЙП!

Он ведь пытался телепатически мне помочь и говорил совсем обратное.

- Когда ты получишь свою палочку, то трансгрессируешь в место, координаты которого указаны на клочке пергамента.

Значит, Драко был ненастоящим. Настоящий бы никогда не пожелал мне зла.

- Перейдем к делу. Ты укажешь нам на местонахождение Нурменгарда. Да или нет?

Я что, ищу в этом лесу сокрытую ото всех тюрьму своего деда?

Она зевнула и повалилась на мягкую, согретую теплыми лучами солнца траву. По небу цвета ярчайшего лазурита лениво ползли кучевые облака, напоминающие неспешно пасущихся овечек. Все вокруг стало таким безмятежным, веки налились свинцом, а где-то на задворках подсознания звучал не в первый раз спасающий ее жизнь голос.

- Пока что с нее хватит.

- От этого твоего мягкого метода нет абсолютно никакого толку, Северус. Я даю тебе два дня, послезавтра либо я войду в Нурменгард, либо от девчонки останется лишь обескровленный труп и пара-тройка заплесневелых амбиций.

- Я вас понял, милорд.

***

Ее состояние было болезненным, тело - словно набитое ватой чучело, голова как чугунный котел и лихорадочная дрожь, пробивавшая ее то от удушающей духоты и разливающегося по венам жара, то от озноба и ощущения мертвенного окоченения.

Она ни разу не открыла глаза, и в калейдоскопе метавшихся мыслей мелькнула одна, аккуратно подкинувшая идею о том, что магичке просто-напросто не дают этого сделать. Зато слух и обоняние всё еще были при ней. Бесконечное лязганье каких-то железок и звон стекла, сопровождаемый то бульканьем, то шипением, подсказывали ей, что она явно не в своей тюремной камере. Отчетливый звук шагов и шуршание ткани, которое Веланесс признала не сразу, заставили ее глухо застонать и судорожно дернуться.

На стон никто не отреагировал, а вот слабая попытка пошевелить конечностями дала свои результаты, хоть и не самые обнадеживающие. Она была зафиксирована в полулежащем положении, и судя по тому, что никаких оков не ощущалось, удерживала на одном и том же месте ее магия.