Запятнанная (СИ)

Вот, значит, как.

Веланесс ничего не ответила, да Драко и не ждал – он стоял молча ещё несколько секунд, а затем быстро вышел из комнаты, оставив девушку один на один со своими размышлениями, если так можно было назвать те разрозненные мысли и вопросы, которые роились в её голове. «Послевкусие» от разговора было, мягко говоря, отвратительное. Тщетно пытаясь построить хоть какие-то догадки, связанные с внезапным изменением поведения волшебника, Катрин не заметила, как заснула.

***

Катрин выписали из школьного лазарета через два дня после ночного визита Малфоя. Навещавшие её друзья, бежавшие в больничное крыло сразу после занятий, рассказывали ей последние новости, коих было не мало. Во-первых, Дамблдор вернулся на пост директора Хогвартса. Рон оповестил подругу об этом, едва успев переступить порога её комнаты, в которой Веланесс так и оставалась единственным пациентом. По слухам, изрядно помятая Амбридж всё-таки смогла вернуться в министерство, однако после недолгих разбирательств и опроса как педагогического состава, так и населявших Запретный Лес существ, её начальство отстранило её от дел, и больше о Розовой Даме никто из студентов не слышал. Да и не хотел. В своей речи, обращённой ко всем жителям замка, Альбус также упомянул об осеннем бале, запланированном в следующем семестре – обычно это празднование было приурочено к Хэллоуину, однако в этом году школу должны были посетить какие-то важные гости, и необходимо было подготовить что-то особенное. По предложению Макгонагалл, было решено ставить танец, в котором, по настоянию Снейпа, должны были участвовать только чистокровные волшебники. Репетиции запланированного вальса начнутся в сентябре, и, как не забыл упомянуть профессор Дамблдор, сейчас основной задачей студентов являлось прилежное возвращение к учёбе и подготовка к летним экзаменам и зачётам.

Помимо этого, было и «во-вторых», которое ребята, сидя на жалобно скрипящей койке Катрин, обсуждали с не меньшим пылом. Не сложно было догадаться, что произошедшее в зале пророчеств не может остаться без внимания высокопоставленных чиновников мира магии. Практически никто не знал подробностей, однако, как раз в последний день перед выпиской француженки, появился слух о том, что Люциус Малфой просто-напросто «купил» решение коллегии министров и дело быстро замяли. Догадки и предположения касаемо этого происшествия не давали студентам покоя ещё больше недели, однако тот факт, что Драко как ни в чём не бывало продолжал посещать занятия и дежурить в роли старосты своего факультета, только подтверждали тот самый слух.

Третьей темой разговоров стало то, что касалось исключительно четвёрки гриффиндорцев. Стоило Катрин вернуться в ряды здоровых студентов, как её друзья тут же намекнули, что ждут объяснения слов Беллатрисы Лестрейндж о происхождении их подруги. Не видя больше никакого резона что-либо скрывать, Веланесс без спешки рассказывала друзьям истории из своей жизни, на этот раз ничего не скрывая: она рассказала, что её семья, насколько она себя помнит, живёт под фамилией Веланесс – когда Катрин было около десяти лет, её мать поведала ей историю жизни Геллерта Грин-де-Вальда, объяснив, почему всё именно так. Своего деда девушка, естественно, никогда не видела, однако несколько раз они получали от него письма на клочках пергамента, в которых он извинялся перед своей дочерью и говорил о своей мечте хотя бы раз увидеть внучку. Отец Катрин искренне раздражался каждый раз, когда речь заходила о Геллерте, и всеми силами пытался «отбелить» свою репутацию и репутацию своей жены. К слову, кем была бабушка Катрин, не знал никто.

***

Апрель наступил быстро, однако с первых же дней огорчил жителей замка бесконечными проливными ливнями, грозами и жутким порывистым ветром. Солнце исчезло, и небо на протяжении всего месяца было если не иссиня-чёрное, то серое, а иногда и вовсе белое, затянутое облаками, которые скрывали даже верхушки башен школы. Катрин, до этого постоянно проводившая время либо с друзьями, либо на свежем воздухе, теперь всё больше сидела возле окна в своей спальне, то и дело мысленно возвращаясь к их последнему разговору с Драко Малфоем. Стоит ли говорить, что он действительно выбросил её из своей жизни и теперь даже не пререкался с ней на занятиях, а это было его излюбленной забавой с самого первого появления Веланесс В Хогвартсе. Магичка, которая понимала, что поведения слизеринца всего лишь маска, никак не могла понять, что за ней скрывается, и липкое чувство потерянности и невнятности происходящего томило её всё больше.