Запятнанные

Он пялился в пространство, погрузившись глубоко в свои мысли. Однако, несколько раз моргнув, медленно повернулся в мою сторону. Несмотря на то, что я видела его голым, стоять перед ним в кружевном нижнем белье было неловко. Как глупо. Уже слишком поздно для чувства неловкости. К тому же, корсет сделал из моей фигуры идеальные песочные часы. И Вон определенно это заметил. Но я определенно не нуждалась в сексе. Хотя, немного положительного мужского внимания моим «женским активам» сейчас не повредит. Жизнь ведь продолжается.

— Я немного почистила ванну, — сказала я, усаживаясь на стул. — И повесила платье сушиться.

— Ладно.

— Спасибо за кофе.

— Без проблем, — ответил он хриплым голосом. — Надеюсь, ты пьёшь просто черный. Я давно тут не был, так что нет ни сахара, ни сливок.

— Чёрный подойдёт, — я сделала глоток. Ах, кофе. Мой верный друг (помимо водки).

Должно быть, кофейные зёрна лежали в морозилке, поскольку он был не так плох. Уж я-то знаю, настрадалась с растворимым дерьмом. Маленькие радости имеют большое значение.

— Отличный на вкус.

Мычание в ответ.

Получив дозу кофеина, я стала больше похожа на саму себя. Меньше на мисс Хэвишем (прим.: персонаж романа Чарльза Диккенса "Большие Надежды"; будучи ограбленной и брошенной женихом, стала одержима идеей мести мужчинам и не снимала подвенечное платье до самой смерти), и больше на современную самодостаточную женщину. Я постаралась выбросить из головы дерьмо и выпрямилась.

— Вон, мне действительно жаль, что я свалила все свои проблемы на тебя таким образом.

— Я знаю, — он не встретился со мной взглядом, а продолжал смотреть на мои «активы». Может, он просто отключился, учитывая его усталость и всё произошедшее, это неудивительно.

— Ты действительно повёл себя отлично, учитывая обстоятельства.

Снова мычание.

Должна признать, меня распирало любопытство по поводу этого мужчины. Мне было интересно, какой он, когда выспится и не вынужден разбираться с проблемами сбежавшей невесты. Много ли он улыбается? Я понятия не имела. Учитывая, что я зарабатывала деньги, читая людей, чтобы потом уговорить их на покупку дома, сегодня я официально провалилась.

— У тебя так и не получилось принять душ.

— Позже, — он пожал одним плечом.

— Обещаю, как закончу пить кофе, я уйду у тебя с дороги.

— Нет необходимости торопиться, — всё ещё никакого «глаза в глаза».

Я поерзала на стуле.

Он действительно был по-своему привлекателен. Губы ни тонкие, ни полные. Просто красивые. Было бы здорово увидеть, как они изгибаются в улыбке. Чтобы узнать, что я не полностью разрушила его день.

— Этот дом действительно очень милый. Ты проводишь тут мало времени?

— Да.

— Жаль.

Может, у него просто не было желания вести беседы. И ладно. Вот только мне не кажется, что дело в этом. Ладно, он отключился от всего происходящего, вот только не из-за усталости.

Я подняла голову, изучая его.

— Вон?

— Да?

— Хорошая погода, правда?

— Отличная.

— Да, отличная, — воскликнула я с энтузиазмом. — Люблю такую погоду.

Всё ещё никаких эмоций на его привлекательном лице, а рука так же обёрнута вокруг полупустой чашки кофе. Если бы ни его односложные ответы и вздымающаяся при дыхании грудь, я бы подумала, что парень сдох. И пялился он ни на мой размазанный макияж или спутанные волосы. На самом деле, думаю, на это он и не обратил внимания.

Похоже, мой в прошлом будущий сосед — любитель сисек.

Должна признать, моё свадебное белье от Elomi (прим.: бренд женского нижнего белья) изыскано. Я была уверена, что оно очень понравится Крису и вызовет в нём после-свадебную похоть. Вот умора! Страпон (прим.: фаллоимитатор, состоящий из трусиков-ремешков и насадки в виде фаллоса) был бы гораздо лучшей идеей.

— Хотела ещё раз сказать спасибо за то, что был таким понимающим.

— Конечно, — ответил он моей груди.

— Ты отлично держался.

— М-м.

— Другие люди не проявили бы столько понимания.

— Придурки, — сказал он, поджав губы в знак неодобрения. Уверена, моя грудь весьма и весьма оценила его поддержку.

Я продолжила пить кофе, ожидая, когда же он устанет от них. Потом подождала ещё немного. Но никакого сдвига. Единственный звук, раздающийся в комнате — громкое тиканье часов. Я, конечно, видела его причиндалы и не собираюсь этого отрицать, но не пялилась так долго. Я была более сдержана (ну, может быть).

— Вон?

— А? — его ноздри раздулись при глубоком вдохе.

— Ты пялишься.

— Чего?

— На мою грудь, — я махнула рукой, указывая на неё. Хотя, думаю, он уже и сам прекрасно знал, где она расположена. — Эти штуки, Вон. Кормилицы ребёнка и подушечки греха. Ты пялишься на них.

Он вздрогнул и перевёл взгляд на моё лицо.

— Я бы промолчала, но ты делаешь это уже довольно долго и мне стало не по себе.

— Дерьмо, — промямлил он, когда до него дошло и отвернулся.

— Не пойми меня неправильно. Раз уж ты, скорее всего, единственный, кто увидит меня в этом, то видеть твоё одобрение — приятно. Но да, стало уж слишком неловко.

— Извини, Лидия.

— Всё в порядке, — я попыталась сдержать улыбку. Попыталась.

Насупив брови, он сосредоточился на своём кофе.

— Я и не заметил, что пялился.