Запиханка из всего

Подписав акты передачи данных, отметив командировочные удостоверения, заполнив еще некоторое количество форм и бланков, заокеанские гости уже самостоятельно направились на служебную стоянку. Над землей центр биохимии выглядел нестрашно. Ряд одноэтажных домиков, за ними несколько округлых ангаров из гофрированного алюминия. Асфальтовые дорожки, четкие желтые линии разметки. По ним туда-сюда снуют роботы-челноки. Разве что будок охраны несколько больше, чем в обычном университетском кампусе или там в обыкновенной фирме, на которой работают с промышленной химией либо с опасными механизмами.

Предъявив удостоверения последний раз, комиссар со спутником вышли за невесомые решетчатые воротца, и возле них тотчас остановился первый же свободный челнок в сине-белой раскраске авиакомпании “Негев”.

– Они везде…

– Они вас преследуют, – хмыкнул комиссар, влезая в пластиковую машинку. Лежер нырнул на соседнее сиденье, воткнул кредитную карту в счетчик, дождался зеленого сигнала и велел:

– Аэропорт.

Компьютер челнока помигал зелеными светодиодами, закрыл дверцы и двинул машинку нечеловечески-плавно.

– Шеф, это третья лаборатория только на этой неделе.

– И?

Услышав интерес в голосе, Лежер продолжил:

– Первая – физика плазмы, холодный термояд. Помните?

– Еще бы.

– Затем пеносталь. И вот биохимия.

– Биохимия на прошлой неделе, где мыло и краски.

– А, помню. Там, помнится, очень доходчиво рассказали, почему все кремы надо покупать исключительно в тюбиках, ни в коем случае не в банках.

– Ну вот. А это не биохимия. Это биологическое оружие. И что?

– До меня только сейчас дошло, какая чертова прорва умников роет землю в поисках философского камня. Взять, например, энергетику. Есть эти бородатые черти с холодным термоядом. Есть предложения получать энергию прямо на орбите и передавать ее вниз лучом. Я даже длину волны почему-то запомнил. Два, запятая, сорок пять гигагерца – на этой частоте атмосферное поглощение минимально. Затем – просто посветить на землю орбитальным зеркалом. Причем вовсе необязательно на фотопанели, достаточно взять обычный водонагреватель. А знаете, шеф, что меня впечатлило больше всего?

Де Бриак сделал вопросительное выражение лица. Лежер кивнул:

– Еще до первой мировой войны какой-то бош предлагал в Сахаре поставить эти вот металлические водонагреватели, свет на них концентрировать параболическими зеркалами из обычной полированной нержавейки. Пар гнать в обычнейшие паровые турбины, а на них генераторы Вестингауза. Никакого хайтека, сложной химии, деградирующих фотоэлементов, хрупкого стекла… По его расчетам, электричества хватило бы на половину Европы. Ну, на тогдашнее потребление. А отработанным паром собирались поливать зелень. То есть, еще и сократить пустыню.

Комиссар кивнул:

– Много навыдумывали таких прожектов. Перекрыть Гибралтар дамбой и получать с нее ток. Коммунисты обсуждали поворот сибирских рек. Кеннеди, когда искал меры противодействия русским успехам в космосе, говорил об опреснении океанов. Но я вас перебил – что из всего этого вы хотели вывести?

– Что мы могли бы иметь цивилизацию стимпанка еще до Первой Мировой. Собственно, эта война и прихлопнула проект. А как вы сказали, дамба поперек Гибралтара?

– Тоже фантастика. С одной стороны, постоянное испарение Средиземного моря дает необходимый перепад уровней воды. С другой – мощность получилась не такая уж большая. Примерно как два энергоблока Шомона.

– О да, комиссар. Те самые блоки с наклейками.

Комиссар выругался и сказал уже спокойно:

– Если мы никак не можем отделаться от мыслей по задаче, давайте задачей и займемся. Докладывайте, что за группировка “Red Sakura”.

– Не группировка. Молодежное движение.

– Филиалы по всему миру, символика, наклейки эти чертовы! – де Бриак рубанул воздух ладонью. – Фестивали, взаимный обмен гостями, вписка, “золотые мосты”. В основе какой-то культовый роман или фильм…

– Аниме.

– Да хоть балет на льду! Это у всех одинаково. Кто платит? Кто их содержит?

– Палантир еще не отработал.

Тут комиссар возразить не смог. Если нейросеть четвертого департамента еще не достроила целостную картину связей между миллионами точек по всему земному шару, то и выводы никакие сделать нельзя. Вернее, выводы-то сделать можно. Только без понимания финансовых потоков цена этим обобщениям – полтора сантима.

– Тогда расскажите, какие идеи? Впрочем, стойте. Попробую дать прогноз. Экология, свободная любовь, христианский коммунизм, прекрасный новый мир, романтика дальних трасс… Что я не назвал?

Лежер подвигал тексты на своем планшете:

– Почти все так и есть. С упором на экологию. Причем реальным. От них всегда массы волонтеров на экологических проектах. Причем далеко не все – шумные, с хорошим PR. Имеется нечто такое… Незнаменитое. Например, уход за лежачими больными. Обеспечение безопасности во время эпидемий. Тяжело, противно, риск заражения и грязной, крайне мучительной, смерти. Никакого рок-н-ролла.

– Эпидемий?

Де Бриак отработанным движением выдернул из кармана коммуникатор, набрал номер центра биохимии, покинутого только что. На вызов ответил мулат: