Запиханка из всего

Винни пожал округлыми плечами в клетчатой рубашке, охлопал зеленые штаны от пыли.

– Шарк… Но ведь если не будет приза, шанса, надежды достичь этой вершины – ни в литературу, ни в шахматы, ни в программирование твое – попросту никто не придет.

* * *

– Никто не придет, – сказал отец. – И что толку от простоты открытия фирмы, если клиентов нет.

– У нас все же населения побольше, чем в Израиле, – не согласился Змей.

– А покупательная способность? – Отец махнул рукой:

– Помню девяносто первый год. Все надеялись – теперь-то заживем! Можно фирмы регистрировать, официально торговать… На углу Ленина и Карповича настоящий “Ив Роше” появился. Помню, ходили туда как на экскурсию, да и на французском с настоящими парижанками поговорить.

– И как парижанки?

Отец улыбнулся:

– Ну как… Шарм, вкус безупречный. А просто красота – наши точно лучше… Ну ладно, сперва вроде как всем все разрешили. Потом – надо подождать, переходный период, все такое. Ну, ждем. И как-то незаметно указы. Про одно, про другое. То оптовую торговлю запрещают, то растаможку машин устроят, то налог на надомную деятельность.

– Пап, а что плохого в налоге? Сам же хохлов материл: налог не платят, а потом удивляются, что их же старики без пенсии сидят. А откуда пенсии, если налога нет?

– Сын, если налог, так это хоть понятно. Получил деньги – отсыпал в общую кассу. Против этого даже уголовники не спорят.

Отец скрестил руки на груди:

– Но нигде! Ни в какой стране мира! Не берут налог! До того, раньше того, чем ты что-нибудь заработал! Заработок дело такое, может повезти – а может и не повезти. А у нас это никого не гребет. Сперва налог заплати, а потом уже можешь и не работать, всем похер. Самое обидное, что еще и тунеядцем называют. Я, сколько помню, всю жизнь что-то делал.

– Ага пап, я же и клуб начал поднимать с твоих рассказов.

– Вот, и слышать от жирных скотов, от премьер министра, от борщеварок в правительстве – что надо крутиться, чтобы заработать… Пусть на ней, суке вшивой, танки крутятся!

Отец расплел руки, уперся кулаками в серый пластик стола:

– Почему мы не можем с одной работы нормально семью кормить? Почему, кого ни спроси – всем не хватает, все на нижнем пределе выживают?

Змей доел борщ. Помолчали. Солнце на кухню заглядывало только утром, так что сейчас ничего не слепило. Наконец, Змей сказал:

– Пап, у тебя же знакомые по всей планете. В Америке разве не так? Ну, там же надо брать патент на занятие чем-то, еще до начала работы.

– То-то и оно, сынок, что не так. Там понятие личной свободы, privacy, куда святее, чем для наших Гагарин и Сталинград, вместе взятые. С одной стороны, помираешь от голода – пока в голос не заорешь, никто не почешется. А с другой стороны – какие бы ты ни делал опыты, эксперименты и всякое такое – никто не вмешается до тех пор, пока не нанесешь конкретному лицу явный ущерб, исчислимый и доказуемый.

Теперь тарелки собрал отец и сразу отнес в мойку. Вернулся:

– Ладно там “Белый Легион”, у них все же какие-то намеки на политику. А ты сам припомни, как твой клуб приходят закрывать. Каждый год по три раза, как по расписанию. Какому-нибудь алкашу или его тупой бабе привидится, что у вас там притон с блекджеком и шлюхами – и ты ходишь, оправдываешься. Как виноватый!

– Ну, в исполкоме-то нас не сдают.

Отец даже задохнулся:

– Вот именно! А перехочет исполком? Или там Легата вашего задвинут? Чисто по внутрикарьерным раскладам? И не станет у вас клуба! Не за косяки ваши, не по вине! Не потому, что людям вы не нужны – а потому, что кто-то где-то за вас решает!

Продышавшись, отец сказал уже спокойно:

– Если я уехать хочу, так вот по этой главной причине. Вот, нефть сейчас дорогая, и потому зарплаты большие. Нефть подешевеет – упадут ставки. А мне именно и обидно, что не по умению цена, а с барского плеча. Старый я уже за подачками нагибаться.

– И что ты думаешь с этим сделать?

– Не знаю, сын. Я вон, по молодости, тоже интересовался оппозицией всякой. И там говно, только не казну, а гранты буржуйские пилят. А я не настолько сволочь, чтобы своими руками устраивать здесь Донбасс ради замены одного вора на другого. У них вон дни зимой короче летних: крадут! От перемены мест в парламенте сумма откатов не меняется!

– Пап, так это получается, нигде выхода нет?

– Сын, чего ты от меня хочешь? Я не доктор, волшебного рецепта не знаю… Ты сейчас куда?

– На клуб. Раз уж так все херово, не хочу терять последние месяцы мирной жизни… Тьфу, вот это я ляпнул… Нет, не детства, как сказать?

Не найдя слов, Змей махнул рукой:

– Что должно – а там будь, что будет.

* * *