Записано на костях. Тайны, оставшиеся после нас

Судебные антропологи – ученые; в Британии – не обязательно с медицинским образованием. Определение причины и рода смерти относится к сфере ответственности судебного патологоанатома. «Родом» смерти может быть, например, насильственная, когда жертву ударили по голове тупым орудием, а «причиной» при этом будет потеря крови. В данной области патолог и антрополог работают рука об руку. Иногда кости могут рассказать не только кем был этот человек, но и что с ним произошло.

Разбираясь с причиной и родом смерти, мы задаем самые разные вопросы. Например, если у ребенка имелось множество старых, заживших травм, могли они быть вызваны домашним насилием? А вот этот перелом: не возник ли он от того, что женщина пыталась сопротивляться убийце?

Эксперты учатся считывать информацию, которую дают нам останки, и использовать ее в профессиональных целях. Врач смотрит на мягкие ткани и органы в поисках заболеваний, а патолог исследует образцы опухолевых клеток, полученные путем биопсии, чтобы определить их происхождение и возможный прогноз. Судебный патолог сосредоточен на причине и роде смерти, в то время как судебный токсиколог анализирует телесные жидкости, включая кровь, мочу, стекловидное тело в глазу и спинномозговую жидкость, чтобы определить, употреблял ли человек наркотики или алкоголь.

Однако с таким количеством дисциплин, занимающихся собственными исследованиями, иногда оказывается, что в целом наука близорука и не видит общей картины. Для врача и патолога кости – это предмет, который надо вскрыть щипцами или электропилой, чтобы добраться до внутренних органов. Внимание на них обращают только в случае, если заметят очевидные следы патологии или травмы. Судебный биолог больше интересуется клетками, которые находятся в пространстве между костями, чем костями как таковыми. Он возьмет срез кости и разотрет в порошок, чтобы добраться до его минерального содержимого. Судебный одонтолог займется зубами, но не костями, в которых они сидят.

Именно поэтому песня скелета может так и остаться неуслышанной. А ведь скелет сохраняется дольше всего, порой много столетий, и хранит свои воспоминания, когда мягкие ткани давно умолкли и ничего не могут рассказать.

Если идентификацию удается провести по ДНК, отпечаткам пальцев или стоматологической карте, никто не станет заниматься костями. Когда остальная работа будет сделана, эксперты двинутся на новые пастбища. Возможно, пройдут годы с момента обнаружения тела, пока к делу привлекут судебного антрополога, и кости, наконец, получат возможность поделиться своей историей.

Конечно, ученый не сам решает, с чем ему работать. Чем свежее останки или чем полней скелет, тем больше шансов услышать историю целиком, но, к несчастью, человеческие тела редко обнаруживаются нетронутыми или в хорошем состоянии. Время накладывает свой отпечаток на выброшенные, спрятанные или похороненные тела. Животные повреждают кости; погода, почвы и химические процессы мешают нам услышать песню о прожитой жизни целиком.

Судебный антрополог должен уметь извлекать фрагменты этой мелодии практически из любых останков, а для этого нужно знать, что искать и где это вероятнее всего найти. Если несколько костей рассказывают одну и ту же историю, мы можем быть вполне уверены в составленном мнении. Если обнаружена только одна кость, нам приходится быть максимально осторожными в своих оценках того, что она нам говорит. В отличие от сыщиков в романах, мы обязаны твердо стоять на земле и держаться реальности.

Судебная антропология занимается современностью, а не историческим прошлым. Это не то же самое, что остеоархеология или биологическая антропология. Мы должны быть готовы представить свои соображения в суде и защищать их в ходе судебного процесса. Поэтому свои выводы нам приходится подкреплять научными данными. Мы должны исследовать, проверять и перепроверять свои теории, а также обладать статистическими выкладками, подтверждающими их достоверность. Нам надо соответствовать Части 19 Процедур криминологического расследования об экспертной оценке и правилам законодательства относительно разглашения сведений, неиспользованных материалов и ведения расследования. В большинстве случаев мы подвергаемся подробному перекрестному допросу. Выступая перед судом присяжных, принимающих решение о вине или невиновности обвиняемого, мы должны выражаться четко и ясно, не допускать двояких толкований и следовать установленным протоколам и процедурам.

Некогда судебная антропология считалась одной из самых доступных ветвей в захватывающей сфере криминологии. Безусловно, в ней был свой шарм, делавший ее столь привлекательной для авторов детективных романов. Но сейчас все изменилось: судебная антропология стала серьезной профессией, и в Великобритании ее представители подчиняются управляющему органу с жестким уставом. Мы должны сдавать экзамены и проходить проверки каждые 5 лет, чтобы сохранять статус действующих, компетентных и внушающих доверие экспертов в своей области. В нашем деле больше нет места сыщикам-любителям.