Записи и выписки

В западном городе — ивы весной, гибкие ветки.
Горше разлука,
Не сдержать слез.
Памятна та любовь, тот причал вернувшейся лодки:
Красный мост, зеленый дол, добрый день;
Теперь — ничего.
Напрасна река. [155]
Вешний цвет — не для юных лет.
Долгая тоска:
Когда конец?
Время вянуть цветам, облетать сережкам, всходить на башню.
Вешняя река, будь вся она из слез,
А все не истечь
Такой тоске.

Получилось больше всего похоже на «Знакомый дом, зеленый сад и нежный — взгляд».

Перевод «Читать Мопассана в переводе — это все равно что читать «Евгения Онегина» в пересказе Скабичевского» (Тарле, 261). Я вспомнил об этом, когда поднялся крик против издания дайджестов всемирной литературы, подменяющих великие подлинники итд. Кричали те, кто читал великие подлинники, конечно же, в переводах. Бунин едва знал французский язык, Мопассана ценил именно в переводе, а при столкновениях с полицией тыкал себя в грудь и кричал: «Prix Nobel!» (В. Яновский, Поля Елис.).

Перевод «Автор гораздо меньше думает о читателях, чем переводчик». Потому что переводной текст самим фактом перевода повышенно престижен: это средство иерархизации культуры, и переводчик чувствует свою повышенную ответственность.

Перевод «Подражают, как хотят, переводят, как могут», формула Фета (Катулл, с. IX).

Припек — переводческий термин, означающий неизбежный прирост объема в переводе с любого языка на любой, даже с длиннословного русского на краткословный английский. У меня он меньше, чем у других, от привычки к стихам. Мне пришлось переводить одну биографию Плутарха взамен старого перевода — у меня получилось на четверть короче прежнего. Цицерон при таком переводе невольно превращается в Тацита. Шекспир в равнострочных переводах тоже превращается в Тацита. А Поп, который и был Тацитом, отчаянно пустеет.

Перевод «…имея кормление от толмачного дела».

Перевод Реплики на вечере переводчиков. Первая сказала: «Мы переводим с космического языка на космический, потому что Земля — это культурный пласт Вселенной, но я волнуюсь, пото му что у других уже книги, а у меня еще нет». Ее прогнали аплодисментами. Следующий пожурил, что не сумели перевести с ее языка на свой, и начал: «Культура — суррогат экзистенции, поэтому надо переводить не слова, а состояния…» [156]

Переводчик «У всех переводчиков есть и настоящие, задушевные стихи, — кроме настоящих переводчиков».