Записка Господу Богу

Он на полночном рандеву
Срывает с дерева листву
И над трамваем леноватым
Вдруг провода закоротит,
И по глазам кариатид
Сверкнет огнем зеленоватым.

Он беспощадно материт

Весь ленинградский материк
За полумертвую истому
И воет, воет всем назло.
Ему пока не повезло
Поэта выкинуть из дому.

Закипает молнии аркан,

В соборный прогудит орган
И, изрыгнув победный зык,
С Исакия рванет на площадь
И там, над площадью, полощет
Багровый дьявола язык.

Октябрь 1974

Письмо в Париж

Выпить бы, что ли, с тобою вдвоем,
Поговорить обо всем?…
Видишь ли, время тоски – водоем,
И не сдается внаем.

Не перемелешь разлучной реки,

Хоть Сену Невой нареки.
Я ли твоей не любила руки? —

Тут не заслужишь и не умолишь.

Письма останутся лишь…
Как поживаешь, бездомная мышь?
Как поживает Париж?

Август 1975

Августейшая пора

Кто-то гонится за мной —
Слышу шорох за спиной,
Оглянулась – листья,
Листья желтые летят.

Возвращатесь-ка назад,

И откуда вы взялися?
Еще август у двора,
Августейшая пора.

Еще будет виноград,

День рожденья, гость из Минска,
И напишет в Ленинград
Из Парижа наш Кузьминский:
Все пойдет у нас на лад.
_{………………………………………………….}

Листья желтые летят.

Август 1975

Деревья строятся в каре

Экспромт, написанный 14 декабря 1975 года между двумя допросами

Декабрьский снег,
И белою страницей
История проходит отстраненно,
Как странница.
И надо сторониться,
Чтоб не задеть…
Давайте поглядим,
Куда плывет отечественный дым,
Куда уходят люди в декабре
И как деревья строятся в каре!

Сонет Александру

Уж третий год, как мы уже не мы,
А дни рожденья – траурные вехи.
Но до сих пор, чуть я смежаю веки —
И тень твоя кивает мне из тьмы.

Весло Харона плещет у кормы —

Да, третий год, как умерли навеки.
Вино прокисло. Бесполезны греки,
И не разрушить собственной тюрьмы.

Я угадаю свой последний час,

Наворожу себе былые муки
И жадно стану их перебирать.

Какое злое ремесло у нас!

Быть вещими от счастья до разлуки
И много раз до смерти умирать.

СПб. февраль 1976

Юбилейное петербуржское

К 50-летию переименования города

Петербурги мои, Петербурги!
Разлетелись по белу свету,
По белым страницам, как птицы,
Птицы-странницы перелетные.

Далеко улетели птицы —

Не аукнешься, не докличешься;
Не черпнуть им водицы невской,
Собирать им горькие зерна…

Но в апреле приходят поэты,

Молодые, голодные, нежные,
И приносит каждый по птице —
Возвращаются петербурги.

Поездка в Царское Село