Записки. 1875–1917

Род наш до XIX века был почти исключительно военным, да и позднее не военные были в нем в меньшинстве, так что не удивительно, что не менее четверти взрослых его представителей за шесть с половиной веков существования рода сложили свои головы в боях в самых разнообразных странах света. Хотя род наш и был с 1311 г. дворянским, но богатым не был, и чтобы жить, надо было служить, а служба была в те времена только военная и то больше вне Германии. Таким образом, и мой прапрадед Левин Беннигсен, в виду затруднительного материального положения перешел в 1773 г. на русскую военную службу. Пробыл он на ней 45 лет, но, как сказано в его послужном списке, русского подданства никогда принимать не пожелал. Вообще, в смысле национальном его личность, несомненно, курьезна: немец по происхождению, он был, как ганноверец, подданным английского короля, бóльшую часть своей жизни пробыл в России, но говорил и писал всегда по-французски.

Начал он службу пажом при Ганноверском дворе, 13-ти лет был офицером и сражался в Семилетней войне, попав вскоре в плен. После войны он женился и вышел в отставку. Овдовев и денежно запутавшись, прапрадед отправился в Россию и вскоре женился в Москве на дочери аптекаря Мейера, умершей после первых же родов, оставив сына Адама, моего прадеда. После этого прапрадед, переименованный в России в Леонтия Леонтьевича, был женат два раза — на немке графине Швихельт, которую он похитил во время отпуска в Германии и увез в Россию, где она умерла через несколько лет, тоже, по-видимому, в родах, и наконец, в последний раз, уже почти 60-ти лет, на польке Андржейкович, которая была уже невестой его сына и которую он перебил у него. По семейным преданиям все его жены были красавицами, а относительно Андржейкович это подтверждается и печатными указаниями.

Прапрадед был очень высокого роста (Денис Давыдов в своих воспоминаниях говорит, что он возвышался, как знамя над рядами) и красив. У Ермолова в его записках есть указание, что Беннигсен был «лично известен Екатерине II», сделанное в форме, позволяющей предполагать, что он был в числе ее мимолетных фаворитов, но подтверждения этому не невозможному факту я нигде не нашел. Во всяком случае, его военной карьере это не помогло, и через 15 лет службы, начатой в России майором, он был еще только полковником. У Воейкова есть указание, что, когда Суворов был командирован против Пугачева, в числе взятых им с собою офицеров, был и Беннигсен, но и этому других подтверждений нет.

В периоды, когда он бывал в Москве, он принимал участие в масонских ложах и, по-видимому, к нему относится указание у Пыпина на майора Беннигсена, открывшего в Москве по полномочию великого мастера шотландских лож великого герцога Брауншвейгского русскую Великую ложу этого ордена.

Во вторую турецкую войну Екатерины он был командиром Изюмского гусарского полка, в полковой песне которого он остался в числе других командиров как «…и Беннигсен, судьбой хранимый для битв иных, в стране иной». С полком он принимал участие в штурме Очакова. Все это, однако, была служба рядовая, как и участие с полком, но уже в чине бригадира, в Польской кампании 1791 г. Надо сказать, что вся армия генерал-аншефа Кречетникова, в которой был тогда и Изюмский полк, потеряла за всю эту кампанию всего что-то около 100 человек. В частности, Изюмский полк принимал участие в осаде Несвижа. Полякам сразу предложили сдаться, однако сдача были принята только после того, как замок был подвергнут бомбардировке, правда, по-видимому, несерьезной.

Самостоятельная деятельность Беннигсена началась только в 1794 г. во время военных действий против поляков, приведших к 3-му разделу Польши. На его долю выпала борьба против них в Литве, где в ряде сражений под Зельвой, Олитой и Вильной он одержал блестящие победы, по представлению Суворова был произведен в генерал-майоры и награжден новым тогда орденом Георгия 3-й степени. Сверх того он получил 2000 душ из конфискованных тогда владений Виленского епископа. Во время этой войны ему пришлось сражаться совместно с Валерианом Зубовым, братом фаворита и мужем «Суворочки», а после нее он оказался в подчинении у Палена: таким образом уже тогда оказались соединенными на полях сражения трое из четырех главных деятелей заговора против Павла I. В 1794–1795 гг. Беннигсен охранял новую границу с Пруссией со стороны, с которой в Петербурге опасались нападения немцев, впрочем, судя по донесениям Беннигсена, без оснований, что и подтвердилось.

В Персидском походе 1796 г. Беннигсен был одним из подчиненных В. Зубова, командуя кавалерийской бригадой. В военном отношении этот поход интереса не представляет. Довольно быстро войска Зубова дошли до Персидского Азербайджана, но здесь застряли из-за отсутствия продовольствия и фуража, а также воды. Развились болезни, лошади стали падать, и, вероятно, отряду пришлось бы вернуться, даже если бы не пришло распоряжение об отходе в пределы России от нового императора Павла I.