Записки администратора – 2. Где все?

– Понимаешь, Леш, – прервала меня Саша, – организмы отреагировали. Они решили, что ты важен для иглы. Иначе покушение на тебя лишено всякого смысла. Ведь не трогают же других носителей, а это, как правило, люди статусные, с положением. Нанесение им вреда могло бы вызвать больший резонанс, однако организмы именно на тебе зациклились.

– Это из-за дебафа, – предположил я. – Со времен Моники никто из носителей не слеп от случайного наноробота. Может, в этом суть? А скорее всего, меня просто выдал тот случай, и организмы идентифицировали носителя. Вот и решили показательно уничтожить.

– Леш, обнаружить иглу совсем не сложно. Любой министр хоть тяжелой, хоть легкой промышленности сидит на игле, любой мэр, любой московский депутат.

– А… – я поднял палец вверх, – Пал Палыч?

– Нет, – решительно ответила Саша.

– Да ладно! А он-то что побрезговал?

– Леш, иглы нет ни у президента, ни у Шойгу, и старшим офицерам ее запрещается носить, ну а младшие по понятным причинам не могут себе этого позволить. Объяснить почему?

– Понял, не дурак. Скажи, Саш, а есть еще категории людей, которые ну принципиально против.

Девушка задумалась.

– РПЦ. Они, по-моему, до сих пор в ИНН боятся число дьявола увидеть.

– То есть у нас в стране всего две категории людей, которые сто процентов не на игле?

– Вовсе нет, просто там это не приветствуется.

– Подожди, – прервал я Сашу, – а как же Моника, ведь она подцепила новую версию. Значит, у четы Клинтонов тоже должен быть чип? Или там не опасаются, что человек на игле не сможет в нужный момент нажать кнопку? Или, напротив, нажмет ее слишком быстро, а?

– Ты сам ответил на свой вопрос, Леша. В министерстве обороны не пользуются «Вордом» по этой же самой причине. Игла пришла откуда-то с Запада, и что в ней вшито – никто толком не знает.

– Из этого можно сделать вывод, – сказал я, – что в Штатах совершенно не опасаются иглы. И логично предположить, что знают о ее происхождении гораздо больше. Кстати, о военных. Я ведь с Садовником был знаком и встретил его однажды на благотворительном вечере. Увидел переодетым в рясу и ничего не понял, но еще меня удивили меценаты с военной выправкой. Тогда это как-то в голове не сложилось.

– Леш, ты вот сейчас прям толсто намекаешь, будто Федоров готовил военный переворот? Это же голимая конспирология. Путчи делают в Москве, в провинции это не имеет смысла.

В тон Сашиной насмешке я процитировал интернет-мем:

– Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что происходит в столице. Если бы мы знали, что происходит в столице! Но мы не знаем, что там происходит.

К тому же Садовник может быть винтиком в большой, – я обвел в воздухе окружность, – очень большой организации. По меньшей мере, это укладывается в твой рассказ. И вот еще что. Садовник – образованный человек, философ, агроном, автор сорока сортов пасленовых – живет в бардаке, постоянно переодевается и все время шмаляет из старого пистолета. По-твоему, кто так поступает?

Саша пожала плечами.

– Я так поступаю, Саш. Со стороны мои действия наверняка выглядят похоже. Однако мы с тобой знаем, что я не романтик, а циник, и весь мой паноптикум – тонкий практичный расчет. Рассказывал я тебе когда-нибудь, как выиграл годовой запас колы?

– Нет, не помню.

– Сейчас расскажу. Году этак в пятом, когда сын еще в начальной школе учился, решил его развлечь и принял с ним участие в конкурсе на лучшее поздравление Деду Морозу. Отправили мы по почте анкеты на участие. Сын частушку придумал, а я в качестве поздравления написал: «Та-ти-та-та». Через месяц приходит письмо из Москвы, мол, вы победили в нелегкой борьбе, делать ничего не нужно, скоро праздник к вам приедет. И приехал. Огромный такой грузовик, даже во двор заехать не смог, водитель с грузчиком упаковки от угла дома носили, все семьсот литров. Еще больше удивило то, что в качестве благодарности они попросили пару бутылок.

Но я отвлекся, кажется. Мой поступок для тебя выглядит странным? Если морщишь носик, значит, выглядит. А я сейчас его объясню.

В качестве приза мы выбрали годовой запас колы, хотя были и телевизоры и коньки. Но я рассудил так: конкурс проводит компания, производящая газировку, ее она и будет раздавать, все остальное – для блезира.

Также было несложно предположить, что отборочная комиссия будет завалена слащавыми приветствиями в стиле: «Дорогой дедушка, мы тебя так любим, так ждем от тебя подарков!» – и все в этом духе. Сотни, тысячи писем пришлось прочитать клерку, который, кстати, никакой не Дед Мороз, а живой человек с нервами. И вот он открывает мое письмо, начинает читать и хохочет. Его коллеги спрашивают: «А что такое?» Он перечитывает, и смеются все, но вскоре забывают и продолжают читать похожие друг на друга скучные письма. Через час кто-то прыскает смешком. Его поддерживают коллеги, и странно – все смеются, хотя никто не говорил, по какому поводу.

«А знаете, – рассуждает кто-то из цензоров, – ведь это единственное письмо, которое нас всех повеселило, давайте отправим ему приз».

– Господи, Леша! Ты обобрал детей?