Записки адвоката. Магические казусы (СИ)

Пожалуй, на этот вечер с меня достаточно откровений, так что я резко перевела разговор на тему защиты прав потребителей. Конечно, Инна заметила этот маневр, но не стала спорить, с готовностью включившись в обсуждение.

В целом, вечер прошел замечательно, как в старые добрые времена. Я наслаждалась почти позабытым ощущением полного взаимопонимания, и гнала от себя мысли, что это ненадолго - завтра подружка снова погрязнет в семейных делах. Но это ее личное счастье, какое право я имею мешать? К тому же еще неизвестно – может, и я когда-нибудь подвигнусь на подобное?

Инна уехала поздно, а я с легкой ностальгией осталась помогать Нату убирать посуду.

Третье заседание по делу о разводе и заражении, как прозвала я процесс супругов Сергеевых, состоялось ранним утром седьмого августа, в понедельник.

В суд явился господин Налдот - тот самый врач-венеролог, которого мы просили вызвать. Именно он диагностировал заболевание истца, а потому я не боялась обвинений в предвзятости специалиста - никакого отношения к моей клиентке почтенный орк не имел. Кстати, необычный выбор профессии для правоверного орка - обычно они неохотно берутся за "грязную" работу. Однако небольшая татуировка на щеке с символами богини Эйр однозначно указывала на его род занятий, да и документы, которые придирчиво проверил судья, были в полном порядке (в скандинавской мифологии богиня Эйр - покровительница врачевания, целительница богов и богинь, прим. автора).

- Задавайте вопросы, - предложил мне судья, демонстративно не обращая внимания на мою коллегу.

Спрятав улыбку, я послушно начала:

- Скажите, вы осматривали господина Сергеева?

- Да, - взглянув на истца, ответил господин Налдот. - Я его помню.

- Значит, вы помните и диагноз, который поставили этому пациенту?

- Конечно, - согласно кивнул тот. - Мне он запомнился, потому что очень разъярился, узнав, чем болен. Да и не так давно это было.

- И у него были выраженные признаки, или же потребовались анализы? - уточнила я, игнорируя попытки коллеги что-то вставить.

- Я специально пролистал его карточку - у господина Сергеева были все симптомы болезни, но, конечно, я направил его на анализы, - объяснил орк, - Все подтвердилось.

Я настойчиво продолжила:

- Тогда поясните, пожалуйста, суду, как скоро появляются симптомы данного недуга?

- Инкубационный период двенадцать - четырнадцать дней, - не задумываясь, ответил господин Налдот.

- А возможно ли, чтобы человек был болен, но не было никаких признаков? - спросила я.

- Вообще, такое случается при других заболеваниях, но в данном случае это невозможно, - пояснил орк.

- Благодарю вас, - улыбнулась я и обратилась к судье. - Ваша честь, с вашего разрешения я предъявлю специалисту справку о состоянии здоровья ответчицы и ее медицинскую карточку.

- Сначала дайте сюда, я посмотрю, - ворчливо заметил судья, и сразу же рявкнул на представителя истца. - Помолчите и не мешайте суду, иначе я вас выдворю!

Пристально изучив поданные мной документы, он разрешил показать их господину Налдоту. Тот осторожно принял бумаги и внимательно прочитал диагноз, поставленный моей клиентке (он полностью совпадал с диагнозом ее супруга).

Наконец, врач закончил чтение.

- Скажите, - задала последний вопрос я, - По вашему мнению, кто из супругов заразился первым?

- Конечно, муж, - уверенно ответил тот. - Взгляните, тут написано, что у мужа симптомы уже были десятого июля, а у жены их еще не было при осмотре семнадцатого числа. Следовательно, он заразился раньше.

Что и следовало доказать! А уж откуда он принес в дом дурную болезнь - это лишь ему и богам известно.

На этом господин Налдота судья отпустил, не позволив коллеге Ждановой даже задать ему вопросы. По сути, рассмотрение дела было закончено, и остальная часть заседания заняла буквально десять минут.

Огласив материалы дела и выслушав дебаты, судья быстренько вынес решение о разводе.

Из заседания я вышла со смешанным чувством - к радости победы примешивалась противный привкус от грязи, которую выливали друг на друга бывшие близкие люди. Малоприятно, что и говорить!

Клиентка также выглядела несколько потерянно.

Выйдя со мною на улицу, она спросила лишь одно:

- Выходит, он точно мне изменял?

Ну, что я могла сказать? Все-таки любовь слепа: даже будучи уверенной, что это муж ее заразил, а не наоборот, госпожа Сергеева где-то в глубине сердца все еще чаяла, что он ее любит и ни в чем не виноват. А я ведь не психотерапевт, чтобы утешать расстроенных клиентов и умело приводить их в чувство, поэтому я только молча пожала плечами, выказывая свое недоумение.

Хотя, как выяснилось впоследствии, предположения о супружеской измене все же были неверны.

Следующим вечером мне позвонила госпожа Сергеева и взволнованно рассказала, что дело было вовсе не в этом: