Записки Анания Жмуркина

Я не взглянул на Гавриила. Ну что я мог возразить ему? Да и нужно ли ему возражать? Мени Ямалетдинов закряхтел, бросил:

— Душа твоя зла, Любимов.

Вернулись с комиссии Игнат Лухманов, Синюков и Прокопочкин. Последний — по чистой домой. Игнат Лухманов и Синюков — в запасной батальон. Явиться в запасной батальон мы должны завтра в два часа. Остаток дня прошел у нас в хлопотах: складывали солдатские пожитки в вещевые мешки.

Утром на другой день выдали нам документы, и мы простились с сестрами Смирновой, Ниной Порфирьевной, с обеими Гогельбоген и Пшибышевской, с врачом и главным доктором Ерофеевой, — они сердечно проводили нас.

Взвалив тощие мешки на спины, мы вышли из лазарета имени короля бельгийского Альберта.

Игнат Лухманов остановил первого попавшегося нам извозчика, нанял его для Прокопочкина. Я, Синюков и Игнат Денисович усадили его в сани, подали ему в ноги вещи — большой мешок и, по очереди поцеловав друга, попрощались с ним.

Прокопочкин поехал к Успенскому, на Звенигородскую улицу.

Мы медленно зашагали в казармы, к Нарвской заставе.

Снежок приятно похрустывал под ногами.

Утро стояло солнечное, лицо освежал легкий мороз.

1928—1932

О СЕРГЕЕ МАЛАШКИНЕ И ЭТОЙ КНИГЕ

1

Собственная биография писателя Сергея Ивановича Малашкина растворена в биографии народа, вместе с которым С. Малашкин участвовал во всех поворотных событиях века. Он родился в 1888 году в деревне Хомяково Ефремовского уезда Тульской губернии, в бедной батрацкой семье. Он помнит страшный голод 1892 года, охвативший пол-России, и Льва Толстого, приехавшего устраивать столовые для крестьян в родном Хомякове. Баррикадные бои пятого года в Москве, в которых был ранен полицейским. Ссылку на Вологодщину. Народный университет Шанявского в Москве, на Миусах, где учился вместе с Есениным и Ширяевцем. Окопы первой мировой войны — «по ту сторону Двинска», петербургский госпиталь, зарево Октября.

Профессиональный революционер, большевик, Малашкин заведовал губтопом в Нижнем Новгороде, работал ответственным инструктором ЦК партии. Встречался с Лениным. Сборник его стихов «Мускулы» с авторской дарственной надписью хранится в кремлевском кабинете вождя. Эта книжка, появившаяся в 1918 году в Нижнем Новгороде, была первой значительной вехой долгого творческого пути. О Малашкине написал Брюсов, отметивший в журнале «Печать и революция», что поэту «стихом Верхарна и Уитмена удалось резко выявить пролетарские настроения».

Сам Малашкин сказал о своем творчестве (сб. «Пролетарские писатели». М., 1924):

«Писать стал стихи в 1915 году, а печататься в конце 1916 года в «Нижегородском листке». Серьезно искусству не уделял себя до 1920 года: приходилось быть на более важном фронте. Только с 1920 года начинаю работать исключительно в области искусства».

Именно в 20-е годы появляется ряд значительных произведений Малашкина, обративших на себя внимание читателей и критики. Правда, то были не стихи, а повести и рассказы: «Больной человек», «Луна с правой стороны», «Записки Анания Жмуркина», «Сочинение Евлампия Завалишина о народном комиссаре и нашем времени», «Хроника одной жизни», сборник рассказов «Горячее дыхание».

2

Сейчас, когда отшумели диспуты 30-х годов в комсомольских ячейках и пожелтели газетные листы, где печатались критические, часто несправедливо разносные статьи и рецензии, можно уже спокойно подойти к оценке малашкинских произведений о «больных людях» — комиссаре Завулонове («Больной человек») и комсомолке Тане Аристарховой («Луна с правой стороны»). Спору нет, написаны эти повести неровно, прозу порою теснит публицистика, однако нерв эпохи, ее важные «болевые точки» в них, безусловно, затронуты.

Что касается Завулонова, то тип этот в литературе 20-х годов представлен достаточно широко. Нэп был ударом по абстрактной революционности и отразился в литературе длинным списком вчерашних бойцов, выбитых из колеи сложностями мирной жизни («Гадюка» и «Голубые города» А. Толстого, «Вор» Л. Леонова, «Ватага» В. Шишкова и др.). В ряду этих героев оказался и малашкинский Завулонов, который считал, что прошлое возвращается назад, что оживление частного капитала ведет к гибели революции; в помрачении сознания он кончает с собой.