Записки арбатской старухи

Круг интересов Беллы Рафаиловны был чрезвычайно широк, от высокой науки до повседневных событий в стране и мире. С раннего детства она жила в окружении книг; чтение и воображение, «переживание» прочитанного, ошеломляющие откровения поэзии вошли в ее душу навсегда. Рано пришли и обостренное чувство музыки, театр и интерес к изобразительному искусству. Зачатками этого «культурного воспитания» она обязана влиянию родителей, каждый из которых был яркой личностью, но главное на этом пути она постигала и развивала сама. В мемуарах раскрывается и еще одна сторона ее дарований – незаурядные способности литератора, умеющего выстроить композицию повествования, оттенить нюансы характеров окружающих людей и собственных чувств, найти точный образ, передать аромат любимых стихов. Но, возможно, главным достижением ее духовного мира являлся неподдельный, непреходящий интерес к людям, их деятельности и судьбе, память о которых (как показывают ее записки) она хранила всю жизнь. Белла Рафаиловна знала сотни, если не тысячи людей и, несмотря на занятость, не жалела времени на беседы и дискуссии на любые темы. Общение с ней всегда обогащало. Все это делало уникальную личность Беллы Рафаиловны центром притяжения, создавало ореол мудреца-«гуру» для широкого круга лиц в нашем Институте, в Москве и во всей стране.

«Очерки о былом» Александры Романовны Стригановой, мамы Беллы Рафаиловны, также известного ученого и глубокого человека, охватывают четверть века от 1900-х до конца 1920-х гг. и посвящены в основном истории семьи и воспоминаниям ее детских и юношеских лет. «Записки Арбатской старухи» перенимают эстафету от 1930-х гг. и повествуют о дальнейшей судьбе мамы, о драматической биографии отца, Рафаила Исааковича Белкина, талантливого физиолога и медика, о становлении и «этапах большого пути» российского ученого советского поколения – Беллы Рафаиловны Стригановой: арбатское детство, война и эвакуация, годы послевоенной учебы, распределение на Сахалин, обретение Учителя и своего научного пути, «оттепель» и выход «на мировую арену», расцвет научной школы, смута и конец века. И конечно, писала все это не «старуха»: так свежо, молодо звучит речь, точны детали, неподдельны интонации юмора и печали. Читать «Записки» лучше не подряд, но отвлекаясь от основного повествования на Приложения, задуманные автором как вставные рассказы в романе (ссылки отмечены в соответствующих местах). Разобраться в сложных и разветвленных родственных связях семейства поможет родословное Древо. Уверен, что последний труд профессора Стригановой вызовет столь же высокий интерес читателей, как и переиздание ее научных трудов.[1]

А. В. Уваров

Лаборатория почвенной зоологии

Институт проблем экологии и эволюции РАН

Редакторы сердечно признательны М. И. Шатуновскому за помощь при подготовке текста, дирекции Института проблем экологии и эволюции РАН за организационную и материальную поддержку издания, М. А. Кирюшкину за тщательную издательскую работу, а также родственникам, друзьям и коллегам Б. Р. Стригановой, участвовавшим в подборе и комментировании фотографий.

Записки арбатской старухи

Вступление

Мои родные уже давно просили меня написать воспоминания о семье. Я – самая старшая в своем поколении и так сложилось, что, пожалуй, больше других помню мелкие подробности о семейном прошлом, тем более, что моя мама – тоже была старшая, и наш старый Арбатский дом долгое время был средоточием семейных сборов и обсуждений больших и малых событий. Но мои воспоминания о семейных делах, которых я была свидетелем, либо слышала рассказы о них (либо подслушивала разговоры взрослых) – это, скорее, разрозненные осколки истории семьи, лишь добавляющие детали к тому, что уже написано мамой и дядьями. Поэтому мне трудно взяться за перо, чтобы рискнуть составить полную картину семьи Стригановых.

Между тем, в мои 80 с лишком лет у меня накопилась своя собственная история жизни, которую хочется осмыслить и написать, прежде всего для себя. Я прожила 2/3 двадцатого века и «заехала» в следующий век, уже не мой. Сейчас мне уже не с кем обсуждать прошлые события, ушли все мои ровесники. Некому позвонить по телефону и спросить: «А помнишь…» и услышать в ответ: «Конечно, это ведь случилось, когда мы с тобой…». Теперь можно беседовать только с бумагой.