Записки археографа

С 1990 года в моей судьбе произошли большие перемены. Я был назначен руководителем Главного архивного управления при Совмине РСФСР. Не могу не сказать слов благодарности за помощь в работе архивного ведомства в тяжёлые в экономическом отношении 90-е годы сотрудникам Администрации Президента первой половины 90-х гг. С. А. Филатову, В. В. Илюшину, С. Н. Красавченко, Ю. М. Батурину, А. И. Корабельщикову, А. Я. Лифшицу, Д. Б. Рюрикову; вице-премьерам Правительства Н. Г. Малышеву и Ю. Г. Ярову.

Мне пришлось принять непосредственное участие во всех переменах, которые произошли в архивном деле страны, – от разработки законодательства, приёма документов КПСС на государственное хранение до информирования Президента о содержании архивов высших органов власти и организации архива Президента.

Это, в свою очередь, потребовало изучения документальных материалов фонда Политбюро. Научным итогом стало появление книги «Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг.»[5].

Настоящая книга построена так, как складывалась моя биография – от студенчества, аспирантуры, преподавания в Уральском университете до работы в Москве, в Росархиве, а позже – в Академии государственной службы и в Институте российской истории.

Статьи объединяет то, что в основе большинства из них – новые источники. Часть этих материалов была уже мною опубликована, некоторые печатаются впервые. При этом я не счёл возможным отредактировать или переделывать старые статьи (за исключением унификации научно-справочного аппарата и ссылок на новые научные публикации).

Хочу выразить сердечную благодарность за помощь в работе и за конструктивные замечания при обсуждении рукописи Е. В. Беляковой, . Г. Вандалковской, А. А. Горскому, С. В. Журавлеву, О. М. Кадочиговой, В. А. Кучкину, П. В. Лукину, Е. Н. Марасиновой, М. Ю. Мухину, В. Б. Перхавко, И. В. Починской, . М. Рогожину, Н. А. Соболевой. Особенно признателен Г. И. Герасимовой за большую работу за подготовку рукописи к печати.

Р. Г Пихоя

Часть 1 Воспоминания студента истфака УрГУ

Воспоминания студента истфака УрГУ [6]

В моём университетском дипломе записано: «решением Государственной экзаменационной комиссии от 18 октября 1968 г. Пихое Р. Г. присвоена квалификация историка; преподавателя истории и обществоведения».

Сейчас на календаре – 2016 год.

Почти пятьдесят лет…

«Сидя на санех», используя слова Владимира Мономаха, пытаешься осмыслить прошлое. Истфаку УрГУ я обязан многим. Исторический факультет в большой степени предопределил мою судьбу. Не в последнюю очередь благодаря истфаку удалось всю жизнь заниматься тем, что интересно, интересно самому. Это редкая удача, если не счастье.

Что делать, чтобы жить с умом,
Найти свою планиду,
Найти себя в себе самом
И не терять из виду,

—

писал А. Т. Твардовский.

И был прав.

Истфак для меня – это четверть века жизни – с 1964 г., когда я поступил учиться, до 1990 г., когда пришлось уйти с должности первого проректора университета и возглавить Российскую государственную архивную службу.

Но сегодня хотелось бы вспомнить учёбу в университете. Сразу же несколько предуведомлений. Прежде всего, это воспоминания почти полвека спустя – следовательно, неизбежны фактические ошибки. К сожалению, я не использовал архив университета. Надеюсь исправить этот недостаток в будущем.

В-вторых, эти воспоминания очень субъективны. Студент, как правило, видит в университете то, что ему необходимо. Поэтому моё поле зрения было ограничено занятиями по учебному плану; преподавателями, которые читали лекции, принимали экзамены, руководили практиками; ученичеством у М. Я. Сюзюмова. Я ничего не пишу о «новистах» – важном для факультета направлении и о «советчиках», так как практически не интересовался этим в университете. Все мои общественные обязанности ограничивались ролью старосты группы и сводились к получению стипендии для группы и согласованию с деканатом расписания экзаменов. Ни комсомольской, ни профсоюзной деятельностью в УрГУ не занимался, поэтому ни факультетских дел в целом, ни, тем более, университетских – не знал, да и не хотел.

В-третьих, хочешь – не хочешь, но по прошествии полувека видишь то, что мы не понимали, да и не могли понять. Поэтому на воспоминания студента с неизбежностью накладываются размышления более поздних лет, понимание того, что называется «историографическим процессом» в рамках отдельно взятого истфака.

И последнее. Я не пишу о так называемой «студенческой жизни», которая выходила за пределы академических занятий. Кажется, она тогда не слишком меня интересовала.