Записки артиста

Огромный оркестр из множества «музыкантов» по сигналу дирижера (в бостоновом костюме)движениями смычков, усилиями надутых щек духовиков, к которым присоединились сотни ударников, извлекает абсолютную тишину! «Много тишины из кажущегося шума» или «много кажущегося внешнего шума из внутренней тишины»…

ЧИНОВНИК. У меня для вас есть еще одна весть (вручает Маме документ за подписью заместителя председателя Военной коллегии Верховного Совета Союза ССР товарища Борисоглебского): дело по обвинению Якова Ильича Весника пересмотрено. Приговор Военной коллегии от 17 ноября 1937 года отменен, и дело за отсутствием состава преступления прекращено. Ваш муж реабилитирован. Посмертно. Поздравляю.

Ожила рука дирижера с палочкой, надуты щеки, палочки бьют в барабаны, смычки «зачесали» по струнам, но по-прежнему звука нет…

ЧИНОВНИК (над ним горит рубиновая звезда). Не желаете ли что-нибудь сказать? (Над Мамой появляется размеренно бьющееся огромное сердце, может быть, чуточку взволнованнее, чем обычно.) Я спрашиваю вас, не хотите ли сказать несколько слов?

Мама (с прикрепленным на груди орденом) медленно отрицательно качает головой.

Я, наверное только я, заметил, как блеснули в ее глазах слезинки. Оркестр ожил, задвигался всеми своими руками, щеками, смычками, металлом и деревом… Но почему-то (о чудо!) звучит только рояль – любимый Мамой великий, добрый, мудрый, неистовый и ласковый, лиричный Рахманинов, тот, которого Мама пропагандировала детям в музыкальных школах Кимр и Савелово, мелодии которого напевала в тюрьмах и лагерях…

Прилетевшая стая горлиц закрыла собой все прелести Кремля.

Зазвучал голос Владыки: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся… Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят… Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец наш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших».

Горлицы летали, летали и вдруг, замерев в полете, образовали своими тельцами надпись: «Спектакль под названием „Чистка“ закончился». Занавес!

Интерлюдия-6

В Долгинцеве (район Кривого Рога) есть улица имени Якова Весника. На доме № 1 – мемориальная доска, объясняющая, что «Я. Весник – первый директор Криворожского металлургического комбината». Хозяин дома – Николай Степанович Сименов, пенсионер, 40 лет проработавший шофером.

– Ну спасыбо вам, шо вот на нашем доме прикрепылы цю доску!

Вы отца моего не знали?

Та не-е-е. Знать не знал. Но слыхать слыхал много хорошего. Очень много. Простой, добрый человик, говорят, був. И за доску памятну – спасыбо! Ведь нашу вулыцю теперь першой заасхвальтировалы. Уголь нам першим привозять, водопровод нам першим протянулы. Спасыбо вашему батьку. Я вроде вашим родственником себя ощущаю. Хороший ваш батько человик! Дуже гарный!

Расстреляли его в тридцать седьмом году.

Вот за то, що был дуже гарный (очень хороший), и убылы!