Записки автора. Том II

Мальчишка очутился средь пира,

Где каждый рад, и каждый весел.

Где пляски до светла утра.

Где мед рекой, где сладких речи

И красоты без дара речи

Хозяйка дива здешних мест.

Ее объятия, как пух,

Кружили юношу в ночи,

Ее уста, как солнца луч,

Теплы, нежны, до неги чувств.

Все, что желал, она дала,

Как в сказке, только без конца,

Старуха шелестом скрипучим

Шептала морок с уст колючих,

Когда седины на чело

Сменили юности тепло.

Рассвета первый луч блеснул,

Терпко горячий, невезуч

Гость ведьмы принял свой удел

– лежал почтенный старец сей.

Лесной палач

Увы, приятель, не с проста,

В ночи горит нам тусклая звезда

И вой округу оглашает

Печально душу заставляет

Он замирать, щемить нутро

Под голос волчий без оков.

Их бег – удалья сила лап,

Их век – охотник и добыча,

Кто он в сей миг – решать не нам,

На этом есть и маленькая хитрость.

Сплетённый не руками, но узор,

Творящий тризну сотней жизней,

Что вместе – нити в полотно,

Что для судьбы – немного мыслей.

И новой схваткой в ночь войдёт

Багрянец крови, сила жил.

Волк бросится. Не нарожон.

Он хищник. Бед носитель, не честей.

В природе есть один закон:

Прав тот, кто жизни вкусит плод.

Тот, кто в ночи умрёт,

Тот лишь отсрочит судный день.

И будет хруст зубов, и хватка,

Которой позавидует и сталь,

Серебро в очи, ярость рыка -

Это доспех лесного палача.

И дрогнет лось, когда по капле

На зеленость поляны попадет

Бурунами запекшаяся кровь

С села и гордой исполинной шеи.

Он упадёт, в предсмертной муке

И будет биться до конца,

Но он уж здесь на лапах волчьих.

Ещё раз хруст и тишина.

Поздравительный

С днём рождения!

Чтоб мечты всегда сбывались,

Никогда не оставались

Только ветром, звуком, что

С новым днём развеет он.

Чтобы яркий солнца луч

Освещал дороги путь,

Чтобы радости мгновенья растянулись,

Непременно, словно тропка на аллее:

Нет конца и края ей.

Чтоб удачи звонкой трель

С каждым шагом все смелей

Вслед тебе благоволила,

Как улыбка божества.

Чтоб успех был твой приятель,

Верный, случай не предавший.

Чтобы в жизни для тебя

Не была серого дня.

Я бы хотел

Я бы рассыпал звездную пыль,

Чтобы по небу ты смело гуляла,

Чтобы смотреть могла и не ввысь,

А лишь в глаза мои, замирая.

Я бы хотел твои мысли читать,

Чтобы без слов понимать и любя,

Каждую строчку из книг воплощать,

Словно мы в сказке, а жизнь лишь улыбка.

Я бы хотел, чтобы в мире одни

Дни заменялись, лишь более яркими,

Ну а вдруг черный придёт -

Не спеши, ты прогонять эти дни,

Словно жуткую мрачность.

Мы бы тогда были вместе,

Одни, среди молчания древ вековых,

Среди сказания звёзд темных далей.

Мы бы могли тесно-тесно прижаться,

Вместе под пледом тепло сохранять,

Чтобы быть рядом пред маленькой тайной

В душу друг друга по жизни смотря.

Я бы хотел каждый миг, без оглядки,

В краски златого и пурпура вмять,

Чтобы звенели красоты прекрасные,

Те, что тебе подошли с перво дня.

Руки твои и холодные пальцы

Я бы хотел согревать, как тогда,

Когда перчатки остались в кармане,

А на любовь ты ответила "да".

Две части

Пространство и время – две единицы,

Две части вселенной,

Но будет ошибкой

Считать их пустыми частями загадки,

Границами быта и может ролями.

Две плоскости вместе скрещенные ради,

Быть может углов столкновения, права,

На жизнь, судьбоносную схватку клинков,

Иль может на бег сумасбродных часов,

Но чтобы отмерить, так точно, как шаг,

Как шов на плоти,

Как кровь на губах.

Решает мгновение временами

Кто в схватке с победой,

А кто на поляне

Схватил в руку пулю,

Но главно – не в лоб.

Тогда это лишь скупой жизни урок.

Под шелест бумаги,

Контрастный свет свеч

Чтец пишет однажды забытый завет.

И летопись эта хранится в веках,

Потерянна, как мимолётная грань

Меж правдой и ложью,

Меж светом и тьмой,

Палитрой заплещится новый узор.

И выведет буквы, старик,

Что не счесть, на всех языках,

Что по миру ни есть.

Ни среди живых, не среди немых,

Но для тех, кто слышит

Есть все же мотив.

Как тусклая искра, что слишком мала,

Незрима вдали, не тепла, не хладна,

Но все же опасна, как в толпы молва.

Трещины

С ума схожу. Изнемогаю.

И по тебе совсем скучаю.

Уж все обрыдло, изошло

Терпение моё в отметку ноль.

По Фаренгейту не измерить,

Тот градус, что пульсирует в висках,

Как лихорадка, но похуже,

Ведь он по венам, не в мечтах,

Где мы с тобой быть можем вместе.

Он так живой, он жутко вечен.

И зло пронзает до нутра,

Агония льет за края.

Даёт по трещине щиток,

Что отражает самообладание мое.

Ему вот-вот придет предел,

Как безмятежности пред бурей.

Своя песнь

Я хотел бы тебя целовать,

Закрывая глаза руками.

Несмышленно касаться тебя,

Также нежно, как крыльями бабочки.

Я хотел бы по мыслям сказать,

Что задумал рассвет перед ночью

И зачем догорает закат,

Может он поведать нам хочет

Как по жизни идти,

Как средь люда и шума

В жести городских дней

Избежать нам испуга

И сложить свою песнь,

Смысл коей не снесть

Может даже не каждый.

Но в метро, на вокзале,

Среди сонных толп лиц

Каждый может услышать

Свой дивный мотив, ритм жизни,

Задавшийся в сердце и лёгких,

Не тяжёлый для мыслей,

Но, в прочем, не лёгкий.

Может проще кому-то,

В дали от столицы,

Там, где мирно качаются