Записки Барри Линдона, эсквайра, писанные им самим

В одиннадцать прискакал капитан Фэган в сопровождении драгуна. Отдав должное матушкину угощению, капитан принялся меня уговаривать:

— Послушай, Редмонд, мой мальчик! Пустое ты затеял. Эта девушка все равно выйдет за Квина, попомни мое слово! И ты столь же быстро ее забудешь, ведь ты еще цыпленок. Квин согласился посчитать тебя за мальчишку. Дублин чудесный город, и, если ты не прочь туда прокатиться и провести там месяцок, вот тебе двадцать гиней в полное твое распоряжение. Извинись перед Квином и поезжай с богом!

— Человек чести, — возразил я, — скорее умрет, чем попросит прощения! Я извинюсь перед Квином, когда он будет болтаться на виселице.

— Тогда вам ничего не остается, как стать к барьеру!

— Лошадь моя оседлана, — отозвался я, — все готово. Скажите, капитан, где назначена встреча и кто секундант противной стороны?

— С Квином поедут твои кузены, — отвечал Фэган.

— Я позвоню груму и прикажу подать мне лошадь, как только вы малость передохнете, капитан.

Я послал Тима за Норой и тут же ускакал, так и не простившись с миссис Барри. Занавески в ее спальне были приспущены, и ни одна из них не дрогнула, пока мы садились на коней и выезжали со двора… Зато два часа спустя надо было видеть, как она, еле держась на ногах, скатилась с лестницы; надо было слышать, с каким криком она прижала к сердцу ненаглядного сыночка, который воротился к ней без единой царапины, цел и невредим.

Но расскажу по порядку. Когда мы прискакали на условное место, Улик, Мик и капитан уже дожидались нас. Квин в своем пламенеющем гренадерском мундире показался мне исполином. Вся компания хохотала над чьей-то шуткой, и смех моих кузенов резнул меня по сердцу: вот вам и родственники! Ведь им, возможно, предстояло стать свидетелями моей смерти.

— Надеюсь вскорости испортить им настроение, — сказал я капитану Фэгану, едва сдерживая ярость. — Посмотрим, что они запоют, когда я своей шпагой проткну эту мерзкую тушу!

— Ну уж нет, драться будете на пистолетах, — ответил мистер Фэган. Куда тебе со шпагой против Квина!

— Я против кого угодно выйду со шпагой! — отвечал я.

— Нет, нет, ни о какой шпаге и речи не может быть. Квин захромал, он вчера вечером зашиб ногу. Ударился коленом о ворота парка, когда в темноте возвращался домой. Он и сейчас ее волочит.

— Тогда он зашиб ее не в воротах замка Брейди, — не сдавался я. — Их уже лет десять, как сняли с петель.

На что Фэган сказал, что, значит, он зашиб ее в других воротах, и все сказанное мне повторил затем мистеру Квину и моим кузенам, когда мы спешились и, присоединившись к этим господам, приветствовали их.

— Как же, нога у него что твоя колода, — подтвердил Улик, пожимая мне руку, меж тем как капитан Квин снял кивер и густо покраснел. — Тебе еще повезло, Редмонд, мой мальчик, — продолжал Улик. — Плохи были бы твои дела; ведь это же сущий дьявол, верно, Фэган?

— Форменный турок, секим-башка, — отвечал Фэган. — Я еще не видел человека, который устоял бы против капитана Квина.

— Кончайте волынку! — сказал Улик. — Мне это осточертело. Стыдно, господа! Скажи, что сожалеешь, Редмонд, ну что тебе стоит?

— Если молодой человек согласен отправиться в Дублин, как предполагалось… — вставил Квин.

— Черта с два я сожалею! Черта с два стану просить прощения! А уж что до Дублина, то скорей я отправлюсь в…! — воскликнул я, топнув ногой.

— Ничего не попишешь! — сказал, смеясь, Улик. — Давайте, Фэган, приступим. Я полагаю, двенадцати шагов хватит?

— Десять, и самых маленьких, — гаркнул мистер Квин, — вы слышите меня, капитан Фэган?

— Не хорохорьтесь, мистер Квин, — сердито огрызнулся на него Улик. — А вот и пистолеты! — И, обратившись ко мне, чуть дрогнувшим голосом добавил: Да благословит тебя бог, малыш! Стреляй сразу, как только я скомандую "три!".

Мистер Фэган вручил мне пистолет, но не из моих, — мои остались в запасе, — на случай повторного обмена выстрелами, эти же принадлежали Улику.

— Они в порядке, — сказал он. — Смотри же, Редмонд, не робей, да целься ему в шею, пониже кадыка. Видишь, как болван раскрылся!

Мик, за все время не сказавший ни слова, Улик и капитан перешли на другую сторону, и Улик подал сигнал. Он считал медленно, и у меня вполне достало времени навести пистолет. Я заметил, что лицо Квина покрылось бледностью и что он дрожит, слушая команду. На счете "три" оба пистолета выстрелили. Что-то прожужжало мимо моего уха, и я увидел, как мой противник со страшным стоном зашатался и рухнул навзничь.

— Упал, упал! — вскричали оба секунданта, бросившись к нему. Улик поднял его с земли, Мик сзади поддерживал голову.

— Ранен в шею! — констатировал Мик. Расстегнув воротник мундира, он обнаружил то место пониже адамова яблока, куда я целился и откуда теперь, булькая, вытекала кровь.

— Что с вами? — допытывался Улик. — Неужто в самом деле ранен? растерянно пробормотал он, словно глазам своим не веря.

Несчастный не откликался, но чуть Улик отвел руку, как он опять с глухим стоном повалился навзничь.