Записки Барри Линдона, эсквайра, писанные им самим

— Не надейтесь от меня избавиться, мадам, — внушал я леди Линдон, обещайте свою руку другому, и он умрет от этой шпаги, еще не знавшей поражений. Бегите меня, и я последую за вами, хотя бы и до врат ада. Поверьте, я говорил с ней языком, нисколько не похожим на сюсюканье ее слюнтяев-поклонников. Видели бы вы, как я их распугал!

Когда я грозился последовать за леди Линдон, если понадобится, и за Коцит, я, разумеется, так и собирался сделать, — в случае если мне тем временем не подвернется что-то более подходящее. В самом деле, а вдруг Линдон заживется, какой мне тогда смысл преследовать графиню? А тут, — дело шло уже к концу сезона в Спа, — милорд, к великой моей досаде, снова взялся меня допекать: казалось, он неуязвим для смерти.

— Мне, право, жаль вас, капитан Барри, — говорил он, как всегда, смеясь. Как это, в самом деле, неприятно, что из-за меня — вам или другому джентльмену — приходится терять время. Вам надо бы обратиться к моему врачу или договориться с моим поваром — ну что ему стоит подсыпать мне в омлет мышьяку. А ведь может статься, господа, — добавлял он, — я еще увижу, как капитан Барри болтается на виселице.

И в самом деле, доктора подлечили его еще на год.

— Мне, как всегда, не везет, — пожаловался я дядюшке, моему бесценному советчику в сердечных делах. — Я расточаю сокровища своей души на бессердечную кокетку графиню, а мужа ее опять поставили на ноги, глядишь, он проживет еще не один год!

А тут, как на грех, в Спа принесло, прямо-таки к шапочному разбору, англичанку, наследницу торговца сальными свечами, невесту со стотысячным приданым, да еще некую мадам Корню, вдову богатого прасола и фермера в Нормандии, с водянкой и двумястами тысяч ливров годовых.

— Какой мне смысл следовать за Линдонами в Англию? — спрашивал я. — А вдруг милорд не умрет?

— А ты и не следуй за ними, наивный ты младенец, — отвечал дядюшка. Оставайся здесь и попробуй приударить за этими новенькими.

— Да, но потерять Калисту и самое большое состояние в Англии?

— Вздор, вздор! Эх вы, юноши! Вы легко загораетесь и вешаете голову при первой же неудаче! Переписывайся с леди Линдон. Ведь это ее любимое занятие! Кстати, у тебя под рукой твой ирландский аббат, он настрочит тебе самые восхитительные послания, и всего-то по кроне за штуку. Пусть уезжает: шли ей письма, а тем временем не зевай, авось что и навернется. Кто знает: ты, может быть, успеешь жениться на нормандской вдове, схоронить ее, прикарманить ее денежки, а там умрет милорд, и освободится графиня.

Итак, не жалея клятв, я заверил графиню в своей глубокой, почтительной преданности, всучил ее горничной двадцать луидоров, чтоб добыла мне прядь волос своей хозяйки (о чем последняя была, конечно, поставлена в известность этой преданной женщиной), и когда настало время ей возвратиться в свои английские поместья, простился с леди Линдон, заверяя, что не замедлю за ней последовать, как только покончу с делом чести, которое еще держит меня здесь.

Опускаю события целого года, прошедшего до новой нашей встречи. Верная своему обещанию, графиня писала мне сперва регулярно, а потом все реже и реже. Меж тем дела наши за игорным столом шли неплохо, и я чуть было не женился на вдове Корню (бедняжка без памяти в меня влюбилась и последовала за нами в Брюссель), — когда мне попал в руки номер "Лондонской газеты", где я прочел следующее траурное извещение:

"Скончался в замке Линдон в Ирландском королевстве досточтимый сэр Чарльз Линдон, кавалер ордена Бани, член парламента от местечка Линдон в Девоншире, в течение долгих лет посол его величества при многих европейских дворах. Сэр Линдон оставил по себе светлую память в сердцах друзей, восхищенных его многообразными добродетелями и достоинствами, безупречное имя, приобретенное на службе его величества, и безутешную вдову, оплакивающую потерю, столь незаменимую. Ее милость, осиротевшая графиня Линдон, находилась в Бате, когда ее настигла печальная весть о кончине возлюбленного супруга, но тотчас же поспешила в Ирландию, чтобы отдать последний горестный долг дорогим останкам".

В тот же вечер я приказал заложить карету и отправился в Остенде, где зафрахтовал судно на Дувр, и, без промедления держа путь на запад, достиг Бристоля; в этом порту я сел на корабль, отплывающий в Уотерфорд, и после одиннадцатилетнего отсутствия ступил наконец на родную землю.

Глава XIV Я возвращаюсь в Ирландию и удивляю жителей королевства своим великолепием и щедростью