Записки белого кирасира

Летом события стали развиваться быстрыми темпами. Добровольческая армия, несмотря на свою малочисленность, по широкому фронту шла на север и запад. На киевском направлении была взята Полтава, наметился удар на Бахмач, отрезающий Киев от Москвы. С другой стороны украинские части Петлюры двигались на Киев с запада. Их ядром были так называемые галерчики — кавалеристы генерала Галлера. Это были галичане, сохранившие выправку и дисциплину австрийской армии. Решительный момент наступил, когда по Штабу армии был отдан приказ готовиться к уходу в Чернигов. Надо было решить, как остаться в Киеве, не став подлинным дезертиром. Я пошел к комиссару нашего отделения Кирильчуку и заявил ему, что прошу откомандирования в строевую часть, так как считаю, что теперь надо защищать советскую власть с оружием в руках. Не знаю, какое впечатление на комиссара произвела моя патриотическая тирада, но он не возражал и приказал мне выдать приказ о назначении меня в распоряжение командира батальона, стоявшего в Дарнице за Днепром. Я туда отправился пешком через Цепной мост. В батальоне я нашел полный хаос, и сразу же мне удалось убедить адъютанта батальона сделать меня связным со штабом армии. Опять я получил документ, пропуск, дававший мне возможность вернуться в Киев. На следующий день я это и сделал. Весь вопрос сводился к расчету времени. Точно ориентироваться в событиях я не мог, утеряв связь с Разведывательным отделением. Мое положение могло бы стать катастрофичным, если бы взятие Киева затянулось. Но на следующий день по возвращении домой рано утром мы проснулись от оглушительного грома: трехдюймовый снаряд галерчиков взорвался, попав в угол дома Софийского собора. Большевики ушли из города, не защищая его. Выйдя на улицу, мы увидели конный разъезд украинцев. Был солнечный жаркий день. Мы с родителями спустились на Крещатик и пошли на Печерск. Утром все это пространство города было «номенслэнд». На Печерске, наконец, мы встретили конную разведку одного из пехотных полков Добровольческой армии. Командовал взводом мой приятель Женя Энден, офицер 4-го Стрелкового полка Императорской фамилии, а взводным у него был Николай Курис, лицеист моего курса.

Их окружала толпа киевлян. Идя на Печерск, мы одно время шли с какой-то женщиной, плакавшей навзрыд. Сквозь слезы она нам говорила: «Вот вы счастливые, уцелели и идете встречать своих освободителей. А я — одна, моего мужа расстреляла ЧеКа». До четырех часов мы простояли на Печерске. Город был занят с двух сторон, с запада — украинцами, с востока — русскими. Несколько часов велись переговоры о совместном занятии города, но, очевидно, безрезультатно. Потом обе стороны дали приказ своим частям двигаться в центр города. Военные части спустились к Крещатику. У Городской Думы, куда мы вышли, возникла перестрелка между украинцами и русскими, но продолжалась она несколько минут, и украинцы стали отходить. Они оставили город и заняли позицию на реке Ирпене в 20 верстах от Киева. Русские за ними не пошли, и этот узкий проход остался ничьим. В будущем это спасло 9-ю советскую армию, находившуюся еще далеко к югу от Киева. Соединись украинцы с русскими, она оказалась бы отрезанной от ухода на север. На самом деле она через два месяца свободно прошла через эту горловину между Ирпенем и Киевом.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. 1919 ГОД