Записки бойца Армии теней

В воскресенье я подходил к лагерю в Мариендорфе. Как здесь всё изменилось! Я не узнал пустыря, на котором раньше одиноко стояло два барака: сейчас на нем раскинулся огромный лагерь! Перед его воротами я повстречал одного югослава. То, что это именно югослав, я понял по характерному очертанию его лица и по манере носить одежду. Долго пришлось ему объяснять, что означает моя униформа, что я - не солдат. Наконец мы вошли с ним в лагерь через проходную. В бараке югославов тоже пришлось рассеивать их недоверие. Лишь после этого ко мне подошел скрывавшийся до того от моих глаз старый знакомый Йоца. От него я узнал, что Бошко решил не возвращаться, но просил мне передать, что прежние сведения о моих родных были верны. Как-то стало не до дальнейших расспросов... Но тут Йоца показал на соседние, отдельно огороженные забором из высокой колючей проволоки, два барака с малюсеньким двориком между ними. В них содержались 12 - 15-илетние девчонки и мальчишки из Советского Союза,- "ОСТ"-овские "рабочие.". Ну какими они могут быть рабочими? Какая жуткая теснота!

Через высокую сетку из колючей проволоки на нас с мольбой глядели изможденные грязные мордашки этих оборвышей... - Настоящий концлагерь!.. Гоняют их на самую грязную и тяжелую работу! - сказал Йоца: - Бьют за малейшее... Помогаем, чем можем, но с опаской... - Почему с опаской? - Понимаешь ли, их, бедняг, так терроризируют, что некоторые не выдерживают: надеются доносами на товарищей улучшить своё положение. Доносят и на нас...  "Какая ерунда!" - не поверил я. Но чем им помочь?

- Ребята, может вам чего надо? - спросил я через проволоку, вызвав у Йоцы удивление: он не знал, что я владею русским. - Хлеб!.. Кусочек карандаша!.. Иголку, ниток!.. А кто вы такой? Эмигрант?.. Откуда знаете русский?.. Мыла!.. Что это за форма?.. - посыпались просьбы, заказы, вопросы. Естественно, при мне не было ничего из того, что они просили. Пообещал привезти на следующее воскресенье, примерно к одиннадцати часам, или чуть раньше. На мою не совсем удачную, вернее глупую, просьбу спеть что-нибудь русское или украинское, мне ответили, что нельзя, - за это их бьют! Странно!.. У забора стояло всего несколько парней, очевидно, из более храбрых. А весь двор был полон: кто стирал белье, кто его развешивал, а кто просто лежал - загорал и совершенно не интересовался разговором с нами. Скорей всего, чтобы не навлечь на себя непрошенной беды... До чего же они напуганы!

В назначенный день с утра была гроза с ливнем, и я подъехал к лагерю не к одиннадцати, как обещал, а к трем часам после обеда. Только думал свернуть в переулок, где была проходная, как услышал окрик: - Ацо, стой!.. Нельзя!.. - остановил меня запыхавшийся Йоца. Поздно: я увидел, что вахтер успел меня заметить и быстро скрылся в своей каморке, чтобы, видимо, куда-то позвонить. - Как хорошо, что я тебя дождался!. Только час назад отсюда уехала гестаповская машина... Ждали тебя! Тут к остановке подъехал автобус, и мы с Йоцей вскочили в него. Югослав наскоро рассказал, что о беседе "человека в немецкой форме" сообщили в гестапо, оттуда приехали, стали избивать ребят и те сообщили о дне и часе обещанного мной визита. Ждали, - не дождались! Ливень спас меня! На следующей остановке мы пересели на обратный автобус, и заметили, как мимо, вдогонку тому, с которого мы только что пересели, пронеслась черная машина. Еще одна пересадка на трамвай, и я в Темпельгофе благополучно спустился в "U-Bahn" (метро). Перед тем сверток с "передачей" для ребят я передал Йоце...

- Куда ты запропастился? - накинулся на меня Мишель: - Нас ждут в Ораниенбурге. Прибыла новая партия французов, есть посылка для нас... В Ораниенбурге, среди нового контингента, было и двое югославов. Пока я с ними разговаривал,- землякам всегда есть о чем поговорить,- Мишель вернулся с двумя переданными ему из Франции коробками. Что в них? От кого? Очень уж тяжеленные! На мои вопросы Мишель никакого путного ответа не дал, и я должен был тащить один из грузов до самого Кёпенника. А там, на следующий день, пришлось заниматься переоборудованием нашей походной аптечки-сундука. Соорудили внутри верхний быстро и легко съемный этаж. Таким образом, в сундук можно было поместить не только медикаменты, инструменты и перевязочный материал (на верхнем - съемном этаже), но и полученное из Франции - на дне.  

* * *

После встречи с земляками в Мариендорфе и Ораниенбурге, на меня напала какая-то апатия. Зачем мне эта школа, эта чуждая для меня униформа? Я почувствовал себя изгоем, чуть ли не предателем. Этому особенно способствовала встреча с первыми, увиденными мною, ОСТ-овцами, их расспросы. "Надо!" - Мало ли что надо! А для чего?..