Записки бостонского таксиста

Гостиница была двухэтажная, и на верхний этаж вела мраморная лестница, покрытая красной ковровой дорожкой. Хозяйка гостиницы не позволяла детям играть на втором этаже, потому что там жили богатые постояльцы. Но однажды они всё-таки нарушили запрет, когда хозяйка отлучилась куда-то. Ничего интересного Майкл и Аня не обнаружили, но там, где лестница делала крутой разворот, над лестничной площадкой висела белая мраморная доска. Её приколотили к стенке, наверно, лет сто назад, а может и больше. На ней золотыми буквами были написаны фамилии знатных постояльцев, которые когда-либо останавливались в этой гостинице. Майкл подумал, что когда он вырастет, то опять приедет сюда, и тогда его фамилию тоже напишут золотыми буквами. На доске ещё оставалось немного места, как раз для него.

Каждый день после завтрака бабушка брала Майкла и Аню, и они шли в близлежащий небольшой магазин. Там она покупала один банан Майклу, а другой Ане. Себе бабушка ничего не покупала, потому что у неё было мало денег. Бананы были крупные, сладкие, куда вкуснее манной каши. Майкл никогда раньше не видел их, и потому бананы были для него вдвойне привлекательны. Однажды в магазин, стуча палкой, зашла слепая женщина. Она выбрала целую гроздь спелых бананов, а затем, достав кошелёк, протянула его продавщице. Та вытащила из него денежную купюру, положила сдачу и вернула кошелёк слепой женщине.

Аня очень удивилась — как можно доверять кошелёк, набитый деньгами, незнакомому человеку?! Но бабушка ничего ей не объяснила, потому что сама не знала местные порядки.

Когда они вышли из магазина, то Аня не захотела идти домой. Бабушка даже начала нервничать, но Аня словно приклеилась к витрине магазина. Дело в том, что там было выставлено множество пирожных разнообразных сортов. Одно из них особенно привлекало Аню — разукрашенное аппетитным кремом, с затейливыми рисунками из шоколадных кусочков и орехов. Бабушка даже испугалась, что Аня носом продавит стекло витрины. Но Майкл знал, что беспокоится она напрасно, потому что стекло было толстое. Вдруг неожиданно из магазина вышла уже знакомая им продавщица и протянула Ане именно то пирожное, которое ей больше всего нравилось. Как она догадалась об этом, было непонятно. Дома Аня взяла себе половину пирожного, а другую отдала Майклу. Однако он посчитал, что ему дали меньшую половину, и хотел было заплакать, но затем передумал — ведь он был мужчина.

III

В Америку они летели сначала из Рима в Нью-Йорк, а оттуда уже в Бостон. До сих пор Майкл видел самолёты только в небе в виде маленькой серебристой птички, а тут сразу два таких увлекательных перелёта. Когда самолёт проваливался в воздушную яму, то захватывало дух и становилось страшно. Они были уже на полпути к Бостону, когда наступил вечер и за окном стало совсем темно. Майкл опасался, что лётчик подлетит слишком близко к одной из ярких звёзд, и она подпалит их самолёт, но этого не случилось. Впрочем, если бы даже и произошло такое несчастье, то Майкл всё равно ничего бы не заметил, потому что уснул.

В бостонском аэропорту их встречала мамина сослуживица по Киеву и представительница организации, опекавшей семьи эмигрантов, которую звали Бернис. Аэропорт был залит морем огней, и Майклу казалось, что вся Америка пришла встречать его. Но это было не совсем так, и также возможно, что огни, аэропорт и вообще Америка привиделись ему во сне. На следующее утро оказалось, что все женщины заболели гриппом — мама, бабушка и даже Аня. Это случилось потому, что по соседству с ними в самолёте сидел американец, который всё время сморкался, кашлял и распространял вокруг себя микробы. Но Майкл не заболел, потому что чувствовал ответственность — кто-то должен ухаживать за больными.