— Что значит не разрешит? — возмущается Лида. — Тогда разворачивайся и уходи. Ты же свободный человек, а не раба. Ты на работе, а не в крепостных у него. Главное — не грузиться тем, что ты падшая женщина и тебя купили с потрохами… Просто в данный момент времени ты, в силу неких обстоятельств, оказываешь услуги определенного рода. Это временно и вовсе не позорно. Грамотный секс между прочим — практически искусство. А жрица любви — своего рода актриса. Если актрисе не нравятся условия контракта, она вольна развернуться и уйти из данного театра, правильно? Так и здесь. Ты просто представь себе, что ты артистка… Ну, или журналистка, работаешь за гонорар.
Я представила. С моей «второй древнейшей» мне это оказалось несложно.
Кабы я была бы жрицей…
Я думаю, что, будучи жрицей любви, я зарабатывала бы крайне мало, так как больше, чем на один заказ в день мне не хватило бы здоровья. Не исключаю, что при моем везении мне регулярно попадались бы извращенцы, жулики и менты. У меня пропадали бы кошельки и телефоны, а взамен появлялись бы приводы в милицию и нервные расстройства. И уж точно «мамки» регулярно штрафовали бы меня за обслуживание клиентов в нетрезвом виде. Потому что, по мне, осилить марафон девочки по вызову без изрядного допинга просто невозможно. Это уж не говоря о том, что среди мужиков попадаются такие, лечь в постель с которыми можно только находясь под общим наркозом. Скорее всего, не обошлось бы у меня и без приколистов. Думаю, в моем случае, хватило бы всего одного клиентского прикола, чтобы я навсегда завязала с карьерой ночной бабочки.
Но, уже поняв, что проституция — явно не дело всей моей жизни, я все же звоню еще по одному телефону, где ищут девушек для досуга. Мне хочется узнать, любая ли может стать проституткой? Или, как уверяла меня мамка Лида, именно у меня есть задатки.
— Здрасьте, я по поводу работы.
— Отлично, назовите ваши параметры.
— Но, понимаете, есть одна проблемка… — мямлю я. — Мне около 50 лет!
— Нам важно, не сколько вам лет, а в какой вы форме, — невозмутимо отвечают на том конце провода. — Приезжайте, мы на вас посмотрим