Записки брюзги, или Какими мы (не) будем

Есть и менее известные люди, сделавшие дауншифтинг после продажи бизнеса. Их рассказы как под копирку: достало все, я ходил(а) под статьей, я ходил(а) под братками, я ходил(а) под гэбэшниками и ментами, я ходил (а) с охраной, и на Старую площадь в том числе. Задолбало, пришло время выйти из игры. Что делают вышедшие? Путешествуют, в том числе и на всякие экономические форумы. Растят розы. Обустраивают прикупленную недвижимость. Занимаются сыновьями или внуками. Пишут мемуары (в ЖЖ бы их, в ЖЖ!) и читают мемуары других. И часто смотрят на мир тем взглядом, каким смотрит старый вояка на построение новобранцев на плацу. Но в строй, что характерно, не возвращаются. Разве что уж совсем кончатся деньги. Как, опять же по слухам, это произошло с Владимиром Яковлевым, в 2006-м неожиданно объявившимся в Москве и даже с какой-то бизнес-идеей.

ГЭП-ТРЕВЕЛЛИНГ

Гэп-тревеллерами в Европе называют людей, которые прерывают на год привычный ход жизни (gap – пробел, разрыв) и отправляются путешествовать, чтобы разобраться в себе и в мире. Категорий гэп-тревеллеров в мире три: первокурсники университетов, сразу же берущие академотпуск (это популярно в Англии среди вчерашних школьников, измученных сдачей A-level, единого госэкзамена). Научные работники, контракт которых включает накапливающиеся допотпуска, за семь или восемь лет капитализирующиеся в дополнительный год, который можно не проводить в лаборатории. А третья – топ-менеджеры, в минуту смертельной усталости осознающие необходимость длительного, но полного отхода от бизнеса и от текучки.

Признаться, я считал гэп-тревеллинг полнейшей для России экзотикой (студенты? Кандидаты наук? Ха!), причем и для бизнесменов тоже. Пока однажды мне в эфир не позвонил симпатичный дядечка, бывший военный, а ныне владелец строительной фирмы числом в двести работников. И сказал, что продает долю в бизнесе и едет на год сначала в Италию, а потом во Францию. Учить язык и учиться в школе сомелье.

– Я что-то вас плохо после начальников в роли рантье-сомелье представляю, – признаться, хмыкнул я тогда в микрофон.

– А я полностью из бизнеса и не выхожу, – парировал он. – Просто мне нужна большая передышка. Может быть, через год признаю, что моя идея была пенсионерской, и вернусь к строительству. А может, стану по вечерам работать сомелье в собственном ресторане.

Гэп-тревеллинг, таким образом, – это такой дауншифтинг со страховкой от полного ухода из большого исторического времени. Но с гарантией новых впечатлений. И что-то подсказывает мне, что сомелье-строителей у нас будет все больше и больше.

ПОТРЕБЛЕНИЕ

И все же: гиперкомпенсация, дауншифтинг и гэп-тревеллинг – это все, как Белинский бы сказал, благоуханные цветы на теле русского богатого класса, который в массе своей занят не благоуханным садоводством, а – правильно! – обильным, повсеместным и безудержным потреблением. Которое, однако, имеет свой механизм и свое устройство, отличающееся от общепринятого.

Это только дилетант покрутит у виска, узнав, что Роман Абрамович закладывает на стапелях уже четвертую яхту. И только продвинутый дилетант решит, что Абрамович после «Ле гранд бле» купил «Пелорус» по причине уродливости первой (певица Ширли Басси, исполнительница песенки «Привет, большой транжира», заявляла местной прессе, что «Ле гранд бле» испортила ей весь вид из окна квартиры в Монте-Карло).

На самом деле, Абрамович покупает яхту за яхтой по той же причине, по какой модная студентка меняет дважды в год гардероб и рыдает безутешно, если в нем остается только оранжевое с зеленым, в то время как носить предписано коричневое с розовым.

Система, диктующая не просто модный стиль жизни, но постоянно меняющийся, причем так, что не успевший уловить изменение превращается из правильного парня в позорного лоха, называется гламур. Смысл гламура – именно в этом, а не в сверкающих стразах от «Сваровски». Ничто, кроме гламура, не способно объяснить, почему важно, и даже жизненно необходимо, тратить пол миллиона евро на крепящийся на руку предмет, физическая функция которого сводится к показу времени, пусть даже предмет и называется «Вашерон Константин» и представляет собой часы-скелетон в платиновом корпусе с двойным турбийоном. Но гламур преспокойно объясняет и это, и то, почему вслед за покупкой «Вашерон Константина» необходимо приобретать последнюю «Омегу»: ведь «Омега» только что в Кран-Монтана, или Санкт-Морице, или где еще из jet-set списка провела презентацию нового механизма (а это в часовом мире большое событие).

Некоторое время назад Жак Y., известный международный управленец, стены немаленькой квартиры которого увешаны с пола до потолка Бакстом, Добужинским, Сомовым и прочими мирискусниками, сказал, слушая в пол-уха какой-то там струнный квартет: потребление рано или поздно упрется в предел, а духовное развитие безгранично.

Я тогда повелся на красоту фразы, но теперь вижу, что Жак ошибался.