Записки Черного охотника

В общем, в передних вагонах собрались пассажиры, которых надлежит дообилетить. Глагол «дообилетить» приводил Славика в состояние, близкое к экстазу, но именно так контролеры и выражались. И причастие имелось не хуже: «Эй, кто тут еще недообилеченный?» Восторг, душевный восторг.

Капитоныч при появлении контролеров тут же прекратил изблевывать очередную гнусность. Отошел с ними на другой конец вагона, долго толковал о чем-то — с их старшим он был знаком накоротке, да и остальных знал.

В Малом Наволоке контролеры двинулись в поход вдоль электрички. Дообилечивать недообилеченных.

23. Малый Наволок — Четвертый Пост

Малый Наволок был мертвым местом. Неосвещенная платформа без станционного здания, поодаль темные силуэты домов, довольно много, — но лишь два окошка светятся.

Электрички, тем не менее, останавливались. Живут здесь три с половиной старушки — вдруг одной из них приспичит куда-то прокатиться?

Три с половиной — не фигура речи. Капитоныч все окрестности их охотничьих угодий изучил дотошно, и как-то растолковал под настроение: три старушки нормальные, а одной ноги поездом отрезало, давно, лет пятнадцать тому, — вот и получается половинка. Сказав такое, Капитоныч погано, как он умел, загыгыкал, тряся моржовыми усами.

Ладно хоть после ухода контролеров издевки не возобновились. Пришло время расчехлить, собрать и проверить оружие. Гораздо лучше заниматься этим в светлом и теплом вагоне, чем на месте, нет риска уронить невзначай в сугроб цевье или стволины.

Разумеется, правила транспортировки охотничьего оружия категорически воспрещают такие действия в вагонах электричек, да и в любом общественном транспорте.

Да кто ж тут следит за правилами? В местах диких и безлюдных? Никто.

А у них — традиция.

24. Четвертый Пост — Пустынька

Славик укрепил фару «Вепрь» под стволами вертикалки, вложил патроны, поставил оружие на предохранитель.

Патроны, оба, были те самые — прозрачные, с разнородной картечью. Капитоныч (выглядел он не столь трезвым, как полчаса назад), заметив такое дело, ничего не сказал, просто загыгыкал. Он гыгыкал, и тряслись его моржовые усы-клыки, и тряслось моржовое брюхо, и моржовые складки на шее тряслись тоже.

Славик подумал: интересно, а вот чукчи, или эскимосы, или кто там еще на моржей охотится, — куда их стреляют? Куда целятся, чтоб наповал, наверняка?

Оружие было полностью готово, и Славик посмотрел в окно, на станцию Пустынька. Названию своему станция соответствовала идеально. Ни одного светящегося окна, ни сейчас, ни в другие поездки.

Электрички тем не менее останавливались, для кого и зачем, — непонятно. Механический голос объявлял остановку, двери открывались и спустя положенный срок закрывались. Славик поначалу часто поглядывал на платформу: вдруг кто-то все-таки зайдет или выйдет? Никто. Никогда.

Казалось, что по поселку прогулялась чума. Или какие-то упыри выползли из болот и прикончили всех жителей. И в мертвом поселке живут бесплотные призраки его давних обитателей…

Славик знал, что все куда прозаичней. Земледелием здесь никогда не занимались, деревень не было — почвы никудышные даже для Нечерноземья. В относительно недавние времена начали добывать торф в местах низменных, и рубить лес, где посуше, — возникли поселки лесорубов и торфоразработчиков. Жили там и те, кто обслуживал работников лесхозов и торфопредприятий: кто торговал в магазинчиках, преподавал в школах, лечил в здравпунктах и т.д. и т.п.

Потом торфяные пласты истощились. Да и лес вырубали без ума — вместо строевых еловых боров теперь лес мелкорослый, березо-осиновый, для рубки неинтересный.

Поселки начали умирать и умерли. Здоровенная территория стала пустошью, мертвыми землями. Дальше по этой ветке, километров через тридцать-сорок, вновь появляются деревни и обработанные поля.

А здесь — безлюдная зона. Для охоты лучше не придумаешь.

Цель из поездки — платформа-призрак 113-й километр — находилась в самом центре выморочной территории.

25. Пустынька — 113-километр (без остановки)

Поезд сбавлял ход. Они впятером уже стояли в тамбуре, наготове: рюкзаки за спинами, оружие в руках. Десантироваться надо быстро. Электричка здесь не будет стоять положенную минуту, едва раздвинет двери — тут же вновь сдвинет, и полный вперед, нагонять график движения.

Двери разъехались в стороны.

Все пятеро выпрыгнули — не на платформу, прямо на насыпь.

26. Охота

— Зайчиха, молодая, — уверенно сказал Веймарн, подсвечивая след. — Бери ее, Славик.

Всё повторялось… Всё было как в тот раз. Вновь на следе пятнышки крови, но теперь, в электрическом свете, казались они не красными, — черными. Зайчиха дуриком подвернулась под первый неприцельный выстрел — «взбудный», как называл его профессор Веймарн, нахватавшийся в своих книгах старинных охотничьих терминов.

Славик понял, что ему дают шанс. Верный шанс. Если облажется сейчас — лучше самому сказать, что уходит из команды охотников. Не дожидаться позорного изгнания.

Он двинулся по следу. Капитоныч напутствовал странным звуком, хмыкающе-хрюкающим, моржовый хрен был снова пьян, аж пошатывался.

27. Первый заяц