Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711

Так как мой всемилостивейший государь и король отозвал меня (из России) для другой службы и я адресовал по этому (случаю) его царскому величеству прощальное письмо, то я не хочу оставить выразить сим и Вашему высококняжескому сиятельству, как сильно меня огорчает (то обстоятельство), что я не мог иметь чести лично и устно заявить Вашему высококняжескому сиятельству о той признательности, которую я ношу и (буду) в течение (всей моей) жизни носить в сердце, ввиду милостей и щедрот, оказанных мне Вашим высококняжеским сиятельством во время пребывания моего при дворе его царского величества в качестве чрезвычайного посланника. Я буду всегда хранить в благодарной памяти таковой Вашу высокую княжескую милость; и так как Ваше высококняжеское сиятельство всегда выказывали себя истинным покровителем датских интересов, то я не премину достодолжно выставить это перед моим всемилоствейшим королем и государем и (сочту) своей обязанностью выставлять (это) при каждом случае. Затем (позволяю себе надеяться, что) Ваше высококняжеское сиятельство не примет в худую сторону (если) я возьму на себя смелость приложить у сего в копии посланный мной к его царскому величеству счет того, что мне осталось дополучить, (и) так как в Вашем высококняжеском сиятельстве я всегда находил могущественного покровителя, то льщу себя (надеждой), что Ваше высококняжеское сиятельство употребите милостивое Ваше посредничество как в данном (случае), так и в отношении прочих милостей, которые обыкновенно милостиво оказывают его царское величество чужестранным министрам при их отпуске. Впрочем, подданнейше препоручая себе милостям и благоволению Вашего высококняжеского сиятельства, каковые я, равно как и весь свет, по долгу высоко ценю ввиду Вашей широко и далеко прославленной опытности в делах военных и гражданских, а равно по причине других многочисленных княжеских добродетелей и качеств ваших, остаюсь и проч., и проч.

Ю. Юль».

Того же числа, а именно 21 декабря 1711 г., я написал прощальное письмо и к царскому великому канцлеру графу Гавриилу Ивановичу Головкину. (Письмо это было) следующего содержания:

«Высокородный господин императорский граф и великий канцлер!

Так как моему всемилостивейшему королю и государю всемилостивейше угодно было отозвать меня от двора его царского величества и предназначить для другой службы, о чем я довел до сведения его царского величества всеподданейшим моим прощальным письмом, то я не хочу оставить обратиться к Вашему высокографскому превосходительству с настоящим письмом, дабы выразить мою покорнейшую благодарность за все милости и щедроты, проявленные (относительно) меня Вашим высокографским превосходительством за время пребывания моего при дворе его царского величества. Да (благословит) Ваше высокографское превосходительство поверить, что я буду в течение (всей) моей жизни хранить в благодарной памяти таковые высказанные мне милости. Между (прочим), беру на себя смелость усердно препоручить Вашему высокографскому превосходительству приложенный счет не доплаченных мне денег, чтобы они были мне уплачены по справедливости и либо переведены сюда верным путем, либо выданы секретарю королевской миссии Фальку. Остаюсь и проч., и проч.

Ю. Юль».

После этого я всеподданнейше поблагодарил его королевское величество за свое отозвание. Таким (образом), вечная слава Господу, против моего чаяния и (без моего о том) ходатайства, я был избавлен от новой поездки в Москву, где проводил время с величайшими неудобствами, опасностями и затруднениями, которых и тысячной (доли) не сумел бы описать. (Но) все это было мной позабыто, когда его королевское величество, (в ответ) на мои изъявления благодарности за отозвание, всемилостивейше заверил [меня], что он доволен моей деятельностью (в России) и что впредь будет иметь меня в виду для (другой) службы.

Так как его королевское величество решил уехать из осадного (лагеря) под Штральзундом, то я ходатайствовал о разрешении мне отправиться в Данию, с тем чтобы в Колдинге, где ввиду свирепствования в Копенгагене чумы пребывал королевский дом, ожидать приезда его королевского величества.

31-го. Я отправился в путь и достиг Прерова.

Январь 1712 года

2-го. Отплыв из Прерова на парусах и в тот же день, благодарение Богу, благополучно и счастливо прибыл в Стубекёбинг и таким образом (вернулся) на родину.

5-го. Из (Стубекёбинга) я пошел (далее) на Нюборской шнеке и вечером бросил якорь под Фэмэлем, где вследствие противного ветра вынужден был оставаться в течение нескольких дней.