Записки десантника. Повесть

- Ишь, подлецы, какую подготовку начали, - расслышал я слова Лопатина, - видно, решили на прорыв идти.

- Да, надо держать ухо востро, - отозвался Рудак.

В разгар артиллерийского обстрела на тропинке, ведущей к командирскому пункту, показался Жукович в сопровождении своего ординарца.

- Как, Дядя Коля, - с ходу обратился он к Лопатину, - не пора ли тебе снимать свою оборону? Кировцы уже оттянулись почти к самому хутору Старина и собираются уходить на север. Тебе тоже медлить больше нельзя.

Вид у Жуковича был усталый. Он присел под сосну, вытер потное, запыленное лицо и выжидательно посмотрел на Лопатина.

- Да-а… - бросил Лопатин грустный взгляд на противоположный берег. - Кажется, узелок затягивается.

Было ясно, что дольше нам здесь не устоять, надо отводить бригаду на левый берег Березины и уходить на север. Лопатин вызвал к себе Набокова.

- Ну, Петр Иванович, приготовься. Пойдешь сегодня с подрывниками минировать кладки. Да смотри, сделай так, чтобы фашисты дюжинами летели на воздух!

- Есть, товарищ комбриг, приготовиться к минированию кладок! - отрапортовал Набоков. - А насчет того, чтобы фашистам не поздоровилось, не беспокойтесь. Мне ведь довелось участвовать в минировании подступов к самой Москве. Правда, прежде чем фашисты ступили на минные поля, наши их так пугнули, что только перышки с них полетели. Потом мне же самому и пришлось убирать расставленные мины. Помню, мы с товарищем Храмцовым около двух тысяч мин тогда сняли. Так что уж будьте уверены, сделаю все как надо, не подкачаю.

Вскоре после ухода Набокова прибежала радистка Таня и вручила Лопатину полученную из Москвы радиограмму. В ней сообщалось, что этой ночью к нам прилетит вторая группа автоматчиков. Прочитав радиограмму. Лопатин молча передал ее Жуковичу.

- Как же быть? - задумчиво промолвил Павел Антонович. - Выходит, надо во что бы то ни стало до утра здесь продержаться.

- Придется вызвать Волошина, - сказал Лопатин. - Послушаем, как там у него обстоят дела.

Жукович согласился, и комбриг тотчас же выслал связного на правый берег Березины.

Пока мы ожидали начальника штаба, на КП пришли секретарь Плещенического подпольного райкома партии Иван Осипович Ясинович - высокий, худощавый, слегка сутуловатой человек, и командир райкомовского отряда имени Калинина Захар Иванович Ненахов - бывший пограничник, все еще носивший военную гимнастерку с тремя кубиками на выцветших петлицах.

- А-а, вот где они спрятались! - с добродушной улыбкой воскликнул Ясинович, здороваясь с каждым из нас за руку.

- Мы-то что, а вот как вы здесь очутились? - спросил Жукович. - Не усидели в своем районе, на нашу сторону перебрались?

- Не усидели, Павел Антонович. Приперли, гады, так, что еле успели переправиться через Березину, - ответил завертывавший козью ножку Ненахов.

- Это что же, значит, немцы и с севера уже замкнули полукруг и вышли к реке? - насторожился Лопатин.

- Выходит, так, - подтвердил Ненахов, извлекая из кармана такую массивную зажигалку, что все ахнули. Сделана она была из гильзы от 45-миллиметровой пушки.

- Ну и ну! Огнемет, а не зажигалка! - раздался громкий голос подошедшего к нам командира группы автоматчиков Озмителя. - Такую посудину не в кармане, а за плечами надо носить.

- Огнемет не огнемет, а горючего в этой зажигалочке на целый месяц хватает. Я ее специально на случай блокады смастерил, - похвастался Ненахов.

- Вот дальновидный человек, - смеясь, сказал Жукович, - на целый месяц вперед смотрит.

Пришел Волошин, доложил обстановку, и комбриг решил оттянуть линию обороны к кладкам, продержаться до тех пор, пока будет принят десант, а с рассветом всеми силами двинуться к Домжерицким болотам. С наступлением темноты мы подготовили костры для приема десантников, а сами стали собираться в дорогу.

- Трудно придется на этот раз парашютистам, - сокрушался вернувшийся с правого берега Аникушин. - Березина рядом, малейший ветерок - и парашютистов легко может отнести к реке, а то и на ту сторону, прямо в руки карателей.

- Ничего, - ободряюще заметил Озмитель. - Вторую группу возглавляет испытанный партизанский командир Галушкин. Да и хлопцы его тоже люди опытные.

В ожидании самолета с десантниками я расспрашивал Аникушина о подробностях семидневных боев двухсот восьмидесяти партизан с несколькими батальонами карателей.

По донесениям Волошина, всего за это время партизанами было уничтожено двенадцать гитлеровских танков, убито и ранено свыше трехсот вражеских солдат и офицеров. С нашей же стороны было только двое раненых и ни одного убитого.

- Как же вы сумели уберечь людей при таком шквале огня да еще уничтожить такое количество вражеской силы? - с откровенным удивлением спросил я Аникушина.