Записки десантника. Повесть

- Патруль, - шепотом пояснил Борис.

Подождав наступления темноты, мы поднялись, пересекли шоссе и углубились в небольшой лесок, сбегающий к извилистому берегу Березины, за которой была центральная часть города, именуемая Старым Борисовом. Нам же надо было пробраться к его западной окраине, в пригород Дымки. Завернув свои автоматы в плащ-палатку, мы спрятали их под корни приметной сосны и налегке отправились дальше.

Через полчаса мы вышли на опушку леса, откуда начиналось торфяное болото. Полная луна мешала двигаться по открытой местности, и мы принуждены были ждать, пока луну закроет туча. К счастью, ждать пришлось недолго. На болоте торчали высокие штабеля торфа, часто встречались глубокие траншеи выработок. Иногда кто-нибудь из нас попадал в них и, выкарабкиваясь с помощью товарищей, от всего сердца чертыхался.

Наконец болото позади. Перед нами - луг шириной метров в триста, переходящий в огороды крайних дворов поселка Дымки. Как назло, снова из-за туч вынырнула луна, а справа, со стороны шоссе, идущего через Дымки в Ледище, в воздух взметнулась ракета и застрочил пулемет. Мы упали на землю и замерли. Через минуту стрельба прекратилась.

- Придется ползти, - прошептал Николай.

Борис и Федотов поползли первыми, и когда достигли огородов, за ними последовали мы. У изгороди нас встретил Борис, успевший, оказывается, сбегать к хозяину двора, узнать обстановку и вернуться обратно.

- Все в порядке. Пошли, - шепнул он.

Миновав сад, мы вошли в маленький, обнесенный высоким забором двор, и здесь нас встретил низенький человек в блестевшей при лунном свете замасленной кепке.

- Мой дядя, Антон Иванович Дударенко, - отрекомендовал его Борис, - наш верный помощник. Через его двор мы всегда входим в город.

Я пожал мозолистую руку Антона Ивановича, и через минуту мы уже были у него в доме. Пока хозяин готовил на чердаке сарая для нас постель, его жена Клавдия Спиридоновна накормила нас.

- Но почему мы должны ложиться спать, - удивился я, - ведь нам надо еще пройти на явочную квартиру?

- Ночью мы по городу не ходим, - ответил Капшай. - Выйдем отсюда только утром, когда кончится время комендантского часа.

Это меня озадачило. Я ведь рассчитывал, что мы будем ходить по городу, как правило, ночью и только в крайнем случае - днем. Но делать было нечего, я должен был положиться на опыт разведчиков и вслед за ними полез на темный сеновал.

Ловушка

Утром мы с Николаем вышли со двора Дударенко и направились вдоль улицы (остальные мои спутники вышли несколько раньше, чтобы до нашего прихода на явочную квартиру разведать, все ли там спокойно).

Не успели мы пройти и половины улицы, как навстречу показались трое гитлеровцев. Я насторожился - сейчас впервые мне придется встретиться лицом к лицу с врагом.

- Смелее, выше голову, - услышал я шепот Коли.

Приближаясь к немцам, мы услужливо сошли на дорогу, уступая им путь. Николай громко приветствовал их по-немецки. Те буркнули что-то невнятное и прошли мимо.

Пока мы не свернули за угол, мне все казалось, что немцы стоят и смотрят нам в спины, и ждал команды «Стой!». Рука невольно тянулась к карману с гранатой, и мне понадобилось напрячь всю волю, чтобы идти не оборачиваясь.

- Держитесь прямее, - снова напомнил мне Николай, - не наклоняйте голову, а то создается впечатление, будто вы стараетесь спрятать лицо. Имейте в виду, что чем смелее идешь - тем лучше.

Пройдя еще улицу и свернув в глухой переулок, мы подошли к калитке дома, за которой нас поджидал Федотов. Во дворе нас встретила хозяйка дома - жена того самого Климковича, о котором мне когда-то говорили разведчики как о человеке, пользующемся доверием у немцев.

- Самая надежная наша квартира, - пояснил мне, входя в дом, Николай.

Сам хозяин за все время нашего пребывания в его доме показался лишь один раз и то ненадолго. Дома были только его жена Елена Викторовна и дочь Люда.

Во второй половине дня к нам пришел Алехнович, коренастый, уже седеющий человек с открытым, как-то сразу внушающим к себе доверие лицом и пытливым взглядом.

Я подробно расспросил Никифора Васильевича о его работе у Кёринга, о Семенковой.

- Вашу директиву я выполнил, - докладывал он, - работаю и пользуюсь у Кёринга полным доверием. Ну, а о Жене теперь я уверенно могу сказать, что она наш человек. И хотя за ней увивается сам Кёринг, Женя держит его на расстоянии, даже на квартиру зайти не разрешает.

Я сразу припомнил удачный «флирт» Веры Стасен с Вернером и дал задание Алехновичу подсказать Жене, чтобы она не так уж решительно охлаждала надежды коменданта - в нужный момент это можно использовать.

Никифор заверил, что все будет сделано как надо, и тепле распрощался с нами.

Теперь предстояла встреча с Болдыревым и Касперовичем. Федотов отправился к управлению тыла «Волга» и вызвал Болдырева к нам.

И вот он передо мной: высокий, худой старик, с маленькими слезящимися глазками, выражавшими не то испуг, не то замешательство. Я пригласил его к столу.

- Вы хотели встретиться с кем-нибудь из руководящих лиц бригады? - спросил я.

- Так точно, - ответил он дребезжащим голосом.