Записки динозавра

С помощью царицы Тамары надеваю пальто и наблюдаю, как Павлик выводит из кустов рычащий «ЗИМ». «ЗИМ» упирается, морда у него поцарапанная. Едем вниз. «ЗИМ» трясется и источает бензиновый дух. В молчании проезжаем мимо трансформаторной будки с оскаленным черепом. Оревуар, камарад! Извини, но познакомиться с тобой накоротке я сегодня, наверно, уже не смогу – оказывается, у меня в Новосибирске дела.

– Откуда ты узнал, что директором издательства назначат Степаняка-Енисейского?

– Скажу, скажу… – усмехается Павлик. – Вы же не успокоитесь, пока не узнаете. Ведмедев в аэропорту сказал. Приехали туда после урагана, а Ведмедев и говорит: видишь того старикана? Мы в грязи, а он чистенький. Всегда так. Этот вот Забайкальский будет нашим директором. И ему, кстати, понадобится толковый шофер.

– А ты ему: наше дело кобелиное – кто наймет, того и будем возить. И подгавкивать. Лишь бы не сократили.

– За кого вы меня принимаете? – обижается Павлик. – Вы думаете, я из-за этих баб уже не человек?

О Павлике я так не думаю, но, в общем, люди, излишне увлеченные чем бы то ни было – хоть женщинами, хоть наукой, хоть марками, – сродни наркоманам и не вполне хомо сапиенсы сапиенсы. Павлика мне не дадут сократить – он не из нашего штатного расписания.

– Юрий Васильевич, давно хотел вас спросить… Но, боюсь, обидитесь…

– Давай.

– Вот вы скажите… Как мужик мужику. Для меня это важно. Вы ту японочку тогда на Чукотке… это… Ну, это самое… Да или нет?

– На Чукотке – нет. Негде было. И холодно. А в поезде – да.

– Я вами горжусь. Я верил! – радуется Павлик. – Все Кузьминки рассуждают… Бессмертие без этого дела – зачем? Четыреста лет без этого дела я бы не смог.

И это выяснили.

Подъезжаем к гостинице. В ресторане оркестр наяривает «стюардессу по имени Жанна». Там происходит свадьба: невеста в длинной фате и в пиджаке жениха выходит с подружками на перекур, и ее фотографируют на фоне чеканного герба города Кузьминок. В одной руке у этой самой Жанны сигаретка, в другой – шлейф от платья, а над ее головой в третьей стилизованной руке – электронные орбиты. Пока невесту фотографируют, наверху дерутся. Ну, это мы умеем. Вообще Кузьминки у нас хоть и не город-герой, но тоже парень отчаянный с этими играми в мирный атом.

– Хороша Снегурочка, – облизывается Павлик. – Жаль, что беременная, а то бы увел.

– А ты откуда знаешь, что беременная?

– Глаз-алмаз.

Павлик загоняет «ЗИМ» между вертолетом и автобусом, открывает форточку и бесцеремонно разглядывает беременную Снегурочку. А я готовлюсь к очередному испытанию: в гостинице с прошлой пятилетки установлены электронные двери – как только ступишь на крыльцо, они разъезжаются перед самым носом и терпеливо ждут, пока ты пройдешь в вестибюль. Я всякий раз вздрагиваю и не могу привыкнуть… Боюсь, что однажды эта подхалимажная механика нарочно не сработает и прихлопнет меня в створе ворот. Подхалимы – они такие. На лифтах я тоже не люблю разъезжать, а уж на эскалатор в метро меня не заманишь – это все потенциальные ловушки.

Но на этот раз я благополучно вхожу.

Незнакомая дежурная дама за стойкой откладывает вязанье синего носка и подозрительно обозревает меня. Новенькая. Строгонькая. Не знает, кто я такой. На ее электронном табло мест нет, а в гостинице уже пахнет жареной рыбой и луком – Дроздов с Ашотом закусывают, а Белкин никак не может найти сверток с котлетами, который остался в Печенежках. Эти запахи теперь будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Еще лет триста… Это очень-очень долго.

– Вы здесь что-нибудь забыли, дедушка? – вежливо спрашивает дежурная дама.

Она, конечно, осведомлена, что в гостинице поселились журналисты, космонавты и академики, и сейчас прикидывает, на кого из этих деятелей я похож. Интересно, похож ли я с точки зрения этого синего чулка на академика? Или она принимает меня за безработного швейцара-луддита, который примется сейчас крушить электронные двери?

Что же я здесь забыл? Надо вспомнить.

Вспомнил: я должен позвонить в Новосибирск.

Я выкладываю перед синим чулком календарный листок с телефонограммой, которую она же приняла и передала в Дом ученых. Теперь она знает, кто я такой. Она разыскивает код Новосибирска и набирает номер.

– С вами будет говорить академик Невеселов, – произносит она таким голосом, будто звонит из кремлевского кабинета самого товарища Сталина, и в Новосибирске сейчас все должны обделаться и не жить.

Но из трубки через полстраны ей громко отвечают:

– А на кой ляд он мне нужен? Я же русским языком просил: Не-ве-се-ло-ву! Его внучку-секретаршу! Ладно, давайте академика…

Синий чулок в растерянности передает трубку мне.

– С кем имею честь? – не очень сердито спрашиваю я, чтобы случайно не спугнуть в Новосибирске возможного Танькиного жениха.

– А ты угадай, – отвечает голос Президента.

– А, это ты. – Я немного разочарован, хотя весь день ожидаю его звонка. – Как ты меня нашел?

– Мне нашли. Сказали, что Юрий Васильевич разыскивает своего президента. Чего тебе надобно, старче, в столь поздний час?