Записки диверсанта (Книга 1)

Советские люди решили оказать борющимся испанским братьям не только моральную поддержку, но и материальную помощь. Начался сбор средств. Трудовые копейки быстро складывались в миллионы.

Испания превращалась в передний край международной борьбы за демократию. Немецкие и итальянские антифашисты, англичане и американцы, чехи, поляки и венгры ехали в Испанию, чтобы с оружием в руках бороться против фашистов.

Я не находил себе места в спокойном кабинете военного коменданта.

-- Ну, чего вы, голуба моя? -- досадовал Борис Иванович. -- Тоже в Испанию рветесь? Так вы не маленький, сами знаете: если понадобитесь -позовут. А коли не зовут...

Конечно, Испания могла обойтись и без меня. Но я все равно мечтал о ней. Мне казалось, что партизан". екая подготовка и несколько военных специальностей, которыми я владел, могут пригодиться республиканской армии. Тем более я знал: в Испанию едут добровольцы и из нашей страны!

После долгих раздумий написал рапорт Народному комиссару обороны с просьбой направить в Испанию и подробно изложил выношенные мною планы обучения республиканских войск действиям в тылу врага.

Рапорт дошел до адресата быстро. Меня стали вызывать в различные инстанции. Но дальше распрос-сов о том, откуда мне известно, что в Испанию едут добровольцы из СССР, дело не шло.

Неожиданно я встретил на вокзале бывшего начальника учебной части железнодорожного факультета Военно-транспортной академии РККА М. В. Обыде-на.

Чуть ли не с первой минуты заговорили конечно же об Испании. Михаил Васильевич -- участник первой мировой и гражданской войн, старый член партии. Он хорошо знал меня по академии. Естественно, я рассказал ему о своем заветном желании попасть за Пиренеи,

-- Надо подумать, -- не сразу отозвался Обыден.

-- Подумать?

-- Видишь ли... Только это должно оставаться между нами!.. Я имею некоторое отношение к отправке добровольцев.

Я не поверил своим ушам. Не сразу опомнился.

-- Михаил Васильевич!

-- Ладно, постараюсь...

Обыден уехал в Москву. А через три дня в нашу комендатуру поступило телеграфное сообщение:

"Немедленно командируйте зам. ЗКУ Старинова в Москву".

-- Все-таки добился своего. А я-то гадал, что даст эта встреча случайная? -- развел руками Борис Иванович. -- Ну что ж, молодец! Завидую!.. Желаю тебе успеха, Илья Григорьевич.

-- Спасибо. Не поминайте лихом.

Глава 2. Через шесть границ

В Москве я узнал, что я направляюсь в Испанию по личному вызову "Старика", моего бывшего начальника Якова Берзина. Быстро пролетели дни, до предела забитые необходимыми в таких случаях процедурами и собеседованиями, бумажной волокитой. Наконец все позади, и вот однажды:

-- Знакомьтесь, товарищ Старинов. Ваша переводчица. Тоже из добровольцев, -- сказал торжественно начальник 4-го Управления Генштаба Гай Лазаревич Туманян.

Девушка тряхнула коротко остриженными русыми волосами и протянула мне прохладную ладошку.

-- Анна Обручева, -- сказала она глубоким контральто, сделав, как все северяне, особое ударение на "о".

Я в замешательстве поглядел на Туманяна и неуверенно улыбнулся Обручевой, избегая взгляда ее больших голубых глаз.

Вечером того же дня мы с Анной Обручевой стояли на перроне Белорусского вокзала возле готового к отправке поезда Москва-Столбцы.

Провожавшие нас товарищи держались как чуткие, заботливые родственники. Одно было неприятно: нас слишком энергично уговаривали не беспокоиться об остающихся семьях, намекали, что в случае чего наших близких не забудут... Меня эти заверения ничуть не трогали -- я был холостяком. Но Анна Обручева оставляла в Москве восьмилетнюю дочурку! И все же держалась моя попутчица молодцом.

... Мягкие диваны, зеркала, полированное красное дерево, надраенные до солнечного блеска ручки дверей, мягкий свет настольной лампы -- все в купе международного вагона свидетельствовало о комфорте и призывало к покою.

Но покоя я не испытывал.

Нам с Обручевой предстояло через день пересечь Польшу, а это сулило мне мало приятного.

В польской разведке могли знать о некоем Стари-нове, занимавшемся в приграничной полосе подготовкой к ведению партизанской борьбы. Может быть, у пилсудчиков имелись в секретном досье и некоторые фотографии?

Правда, небольшие усики несколько изменили мой облик, и я старательно сутулился, скрывая военную выправку. Но кто знает, выручит ли эта маскировка?

Мое настроение совсем испортилось, когда поезд пересек границу и в вагоне появились польские жандармы, а польские таможенники тщательнейшим образом стали проверять багаж.

Я пережил довольно неприятные минуты, пока жандарм рассматривал мой паспорт, но продолжал сидеть со скучающим видом.

-- Прошу! -- сказал наконец жандарм, прищелкнув "каблуками.

У Анны Обручевой никаких волнений на этот счет не было: она ехала под своим настоящим именем.

В Столбцах мы сделали пересадку на Варшаву, откуда должны были ехать в Вену. -

В венском экспрессе я просмотрел вечерние газеты. Кричащие крупные заголовки сообщали об