Записки дунайского разведчика

Вскоре Мария Ивановна написала мне. Она попросила передать сердечное спасибо югославскому другу за его душевное письмо. "Я горжусь, что сын мой был защитником нашей Родины и отдал жизнь за свободу югославского народа. Я получила еще одно письмо от югославских пионеров из города Илока. Они написали: "Мы, югославские пионеры, счастливы, что живем в мирное время. Мы никогда не забудем, какой дорогой ценой заплатили советские воины за наше счастье, которые отдали свою жизнь за свободу югославского народа. В нашем школьном музее висят большие фотографии героев илокского десанта, а в альбоме помещены их биографии. Мы ухаживаем за могилой героев".

Вместе с письмом из Илока пришла фотография. Пионеры этого города возлагают цветы на могилу погибших воинов.

Радостно знать, что подвиг наших погибших товарищей не забыт в братской Югославии, что в традициях братской дружбы растет и воспитывается югославская молодежь.

Теперь самое время рассказать о судьбе героев этой книжки. По всей стране разбросало бывших разведчиков. Ближе всех от меня оказалась Екатерина Илларионовна Демина (Катя Михайлова). Она живет и работает в Москве.

Старшина 2-й статьи Василий Глоба - бригадир вагранщиков на одном из заводов Днепропетровска. Григорий Коцарь работает на криворожском руднике. Алексей Гура закончил академию, стал партийным работником, живет и трудится в Бердянске. Пожалуй, дальше всех от Дуная осел Венедикт Андреев. Он житель города Кургана. Командир отряда дунайских разведчиков Виктор Андреевич Калганов последние годы служил на Балтике. После увольнения в запас переехал в Севастополь. Недавно он умер. Сказались старые раны. Нет в живых и Вани Бойчака. Он был журналистом, работал на Украине. Жизнь Григория Григоровича до сих пор связана с морем. Он плавает на океанском лайнере, живет в Одессе. Иван Кочкин после войны закончил институт. Сейчас он преподает в городе Копейске.

Проходят годы, а поиск дунайцев продолжается. Когда работа над рукописью была закончена, в Данки прислали из Болгарии газету "Дунайский фар" - орган дунайских речников. В ней сообщалась судьба мичмана Николы Давидова, того самого, кто передал советскому разведчику карту минных полей на Дунае. К сожалению, самого Николы Давидова уже нет в живых. Он скончался от ран в конце войны.

...Несколько лет назад (в 1978 году) Данковская средняя школа торжественно отметила тридцатилетний юбилей отряда "Поиск" и клуба интернациональной дружбы. Всесоюзное радио организовало специальную передачу, посвященную юбилею старейшего поискового отряда. А 9 Мая в зале школы собралось много гостей: работники горкома комсомола, курсанты Московского высшего командного пограничного училища, солдаты и офицеры Московского гарнизона, ветераны войны и труда и, конечно, школьники. На первых рядах разместились первые "разведчики", те, кто когда-то начал поиск. За эти годы они стали учителями и колхозниками, медиками, рабочими, студентами.

Торжественное собрание открыл директор школы Виктор Иванович Королев. В тот день было много интересных выступлений. Приносили и читали поздравительные телеграммы, а я сидел в президиуме и вспоминал, как тридцать пять лет назад начиналась наша работа.

Она позволила написать эту небольшую книжку в память о подвигах товарищей-разведчиков, выполнивших в борьбе с врагом на Дунае свой воинский долг.

И тут же припомнились стихи нашего черноморского поэта-фронтовика Григория Поженяна. Поэту очень точно удалось сказать о тех, кто воевал. Поэтому свою книжку мне бы хотелось закончить строчками из его стихотворения:

...Почестей мы не просили,

Не ждали наград за дела.

Нам общая слава России

Солдатской наградой была.

Да много ли надо солдату,

Что знал и печаль и успех:

По трудному счастью на брата,

Да Красное знамя - на всех!

Говоря о фронтовиках, пожалуй, лучше этого и не скажешь.

Необходимое послесловие

У читателя, конечно, может возникнуть вопрос: а как же все-таки шла работа над этой рукописью?

Сам Алексей Александрович об этом рассказывает так: "После многих лет поиска и сбора материалов сфрмировалась общая идея будущей книги. В то время моих первых маленьких помощниц сменила восьмиклассница Лена Янушкина.

С ней мы разработали подробный план рукописи, с ней под мою диктовку начали запись первой главы. Все шло хорошо, но неожиданно в нашем интернате объявили карантин. Теперь никто посторонний не мог пройти в мою палату. Я был очень огорчен. Но Лена нашла выход. Однажды в открытую форточку она бросила ветку. Ветка задела меня, и я понял, что кто-то стоит у окна. Я вставил слуховой аппарат и открыл окно.

"Добрый вечер, Алексей Александрович, - услышал я голос Лены. - Я пришла к вам работать".

И она удобно устроилась на подоконнике.