Записки еврея

 -- Нѣсколькихъ... отвѣтилъ я конфузясь.

 -- Нѣтъ, сколько именно? продолжала она любопытствовать, наслаждаясь, повидимому, моимъ замѣшательствомъ.

 Я удовлетворилъ ея любопытству. Она умильно посмотрѣла на меня, перенесла грустный, задумчивый взоръ на старика и глубоко вздохнула.

 Бѣдняжка! Ей, утопающей въ довольствѣ и роскоши, жаждущей прибрать къ рукамъ достояніе стараго мужа послѣ его смерти, Господь не даетъ наслѣдника, а бѣдняки какіе нибудь одарены цѣлой массой этого дешеваго добра!

 Я вторично началъ откланиваться.

 -- Вы хорошій музыкантъ?

 -- О, совсѣмъ нѣтъ, отперся я, предчувствуя бѣду.

 -- Не вѣрьте ему, вмѣшался Рановъ.

 -- Вы, конечно, у насъ часто играть будете, рѣшила за меня откупщица.

 -- Вы, молодой человѣкъ, приходите къ намъ посидѣть, отобѣдать, чаю выпить, когда вздумаете, безъ церемоній. Я у себя дома не откупщикъ, а радушный хозяинъ, ласково пригласилъ меня старикъ на прощаніи, потрепавъ по плечу.

 -- Въ первый разъ встрѣчаю я такого простого, не гордаго откупщика, удивился я, когда остался съ Рановымъ на единѣ.

 -- Пальца въ ротъ однакожь не клади: неровенъ часъ, укуситъ.

 -- Какое прошеніе долженъ я сочинить? спросилъ я, вспомнивъ о предстоящемъ испытаніи.

 -- Къ предсѣдателю казенной палаты. Пустяки какіе-то. Возьми готовое, я уже самъ написалъ, перечерни собственною рукою и прочитай старику. Имѣй только въ виду одно, что, черезъ каждыя нѣсколько строкъ, необходимо влѣпить, кстати и не кстати, титулъ превосходительства. Старику надобно читать трогательнымъ, подобострастнымъ голосомъ.

 -- Ну, врядъ ли я буду на это способенъ.

 -- Это не трудно. Вотъ такъ!

 Рановъ досталъ исписанный сѣрый листъ бумаги, сталъ въ просительную позу, скорчилъ кислую физіономію и началъ читать меланхолическимъ голосомъ:

 "Небезъизвѣстно Вашему Превосходительству, что, обращаясь неоднократно къ вашему Превосходительству съ покорнѣйшими просьбами, объ оказаніи Ваiимъ Превосходительствомъ начальничьяго покровительства, откупъ имѣетъ въ виду" и т. д.

 -- Неужели вы, въ самомъ дѣлѣ, сочинили это прошеніе? спросилъ я Ранова.

 -- Помилуй Богъ, я только учу тебя читать вслухъ. Старикъ по числу превосходительствъ судитъ объ убѣдительности или неубѣдительности прошеній. Это, какъ видишь, не маловажное обстоятельство для удачности экзамепа.

 Я блистательно выдержалъ экзаменъ.

 -- Очень хорошо, очень хорошо, одобрилъ старикъ.-- Теперь, перепиши ты эту бумагу, да покажи мнѣ; я хочу посмотрѣть, красиво ли ты пишешь.

 Я переписалъ на гербовой. Моимъ почеркомъ остались довольны.

 -- Ну, теперь отнеси ты эту бумагу его превосходительству, вручи, и приди передать мнѣ отвѣтъ.

 -- Ну, что? спросилъ старикъ, когда я исполнилъ послѣднее порученіе.

 -- Отдалъ.

 -- Что сказали?

 -- Постараются сдѣлать все для васъ.

 -- Для меня? они такъ и сказали?

 -- Да. Велѣли вамъ кланяться.

 -- Неужели велѣли?

 -- Велѣли.

 -- Какъ же это было? Разскажи съ самаго начала.

 -- Я передалъ бумагу...

 -- Нѣтъ. Какъ было съ начала?

 -- Я пришелъ.

 -- Ну?

 -- Велѣлъ доложить. Меня приняли. Я поклонился. Предсѣдатель спрашиваетъ, что угодно?

 -- А ты ему что?

 -- Г. откупщикъ поручилъ мнѣ поднести вашему превосходительству сіе покорнѣйшее прошеніе. Они приняли и со вниманіемъ прочли.

 -- Со вниманіемъ, говоришь ты?

 -- Съ большимъ вниманіемъ. Затѣмъ поручили вамъ кланяться и сказать, что они сообразятъ и сдѣлаютъ для васъ все возможное.

 -- И больше ничего?

 -- Я поклонился, поблагодарилъ отъ вашего имени и вышелъ.

 -- Благодарю, ты расторопный малый.

 Я сдѣлалъ шагъ къ двери.

 -- Постой, удержалъ меня старикъ, его превосходительство, г. предсѣдатель казенной палаты, кажется -- попечитель дѣтскаго пріюта?

 -- Да, кажется.

 -- Скажи Ранову, чтобы онъ имъ отвезъ отъ моего имени, сію минуту, пять сотъ рублей на пріютъ. Такимъ начальствомъ дорожить надобно.

 Я былъ утвержденъ въ должности. Но положенное жалованье далеко не соотвѣтствовало ни громкому служебному титулу, ни громадному головоломному труду. Кучеръ Сенька, одобряя меня, сказалъ, между прочимъ, "жаль только что сухотка. Ну, да это что! откормимъ". Любопытно было бы посмотрѣть, какъ Сенька кучеръ умудрился бы откармливать меня такимъ жалованьемъ, которымъ едва можно было прокормиться. Кромѣ горя отъ прокормленія, я страдалъ и отъ интригъ, и отъ зависти. У старика былъ достойный фактотумъ, полуграмотный жидокъ. Не знаю почему, но эта личность тоже считалась геніальнымъ бухгалтеромъ. Легко представить, какую пѣсню запѣлъ фактотумъ при видѣ уничтоженія всѣхъ порядковъ, заведенныхъ имъ до меня. Начались интриги, доносы, ябеды, подстрекательства канцелярскихъ къ неповиновенію, но въ концѣ концовъ я одолѣлъ и остался побѣдителемъ.