Записки филиппинки (сборник)

Взбрендило ей оттюнинговать меня до неузнаваемости. И ей это, кажется, удалось. Видели б меня мои пацаны из забоя! Только не это! Припыленный углем усталый шахтер превращается в стильного денди. Вот тебе и «мяу»! Хочешь жить, не так замяукаешь. И пока я в этой столице не найду приличной работы, мяукать мне еще долго. Где там мой учебник по английскому?

Говорила мне мама: «Учи, сынок, язык! Человеком будешь!»

Звонок в дверь.

– Ну, вот, пришла любимая.

Василий шустро бежит открывать дверь, обшитую белой кожей. На пороге Алиса. В ее глазах лукавый огонек.

Василий перехватывает пакеты из рук Алисы. Она смачно чмокает его в нос.

– А что я тебе купила, Мурзик мой! Мой Бобик! – Алиса пританцовывает и, раскупорив пакеты прямо в холле, вешает на Василия модные обновки.

Василий противится.

– Хватит мне тряпки скупать. Уже гардероб ломится. Что я тебе, игрушка какая-то?! Чего ты на всякую дрянь деньги трынькаешь!

– Мой Мурзик! Да ладно тебе! Смотри, какие штанци классные! В цветочек! Чистый хлопок. Завтра мы ужинаем у Марго.

– На хрен мне эти штаны, уже двадцатые?! Водки-сигарет взяла?

– Взяла. Мой Кен должен быть самым модным.

– О, уже я Кен! Я же Бобик-Мурзик! Где ты видела псов с барахлом на вешалках? Все. Хватит! Мне положен один, ну два… прогулочных комбинезончика. И ошейник от блох.

– С дырочкой для хвостика? Моя ты собачка! Самая лучшая… из всех хвостатых собачек. Ну, что ты сегодня выучил из английского?

И Алиса виснет на шее у Василия. Тот вздыхает, обреченно опускает свою голову ей на плечо, обнимает за талию.

– Май нейм из Васька…

День теплый плавно катится к вечеру.

Больная на голову

Соседка Роза позвонила, сказала, что уже выходит и ждать будет на улице. Было слышно, как закрывается дверь ее квартиры, потом шумно поехал вниз лифт.

А Настя все никак не могла покинуть свою спальню. Отсчитала двести долларов. Спрятала коробку из-под туфель «Гуччи» в самый дальний угол комода. Сколько там было денег, она знала весьма приблизительно.

Поколебавшись, Настя переложила коробку подальше, в антресоль шкафа. Села на кровать, задумалась. Взяла с трюмо шкатулку с драгоценностями, сдула едва заметные пылинки с зеленого бархата, открыла. Серьги, кольца, браслеты, подвески. Все из желтого и белого золота, с драгоценными камнями: изумруды, бриллианты, сапфиры. Сдержанно, стильно, изысканно. Авторские работы ювелирного дома «Харарук». Самое дорогое кольцо в форме чалмы из тридцати семи бриллиантов. Ценные подарки мужа, обожающего дарить подобное.

И лишь один перстень с овальным рубином, в многочисленных золотых лапках, выделялся своей простоватой бордовой яркостью. Роскошь еще советских времен. Подарок матери на семнадцатилетие. Ювелирной ценности незначительной.

Настя оглядела растерянно спальню, куда бы спрятать драгоценности. Прячь не прячь, воры все равно найдут, если проникнут в квартиру. Это Настя, любительница детективов, хорошо понимала. Только кто может знать, есть ли ценности в этой квартире? Дом новый. Знакомых еще нет. Никто ни с кем даже не здоровается.

Вернула шкатулку на трюмо, на свое место. Потом достала из антресолей коробку «Гуччи», набитую пачками денег, секунду поразмышляла и опять положила ее в комод.

Она стояла на пороге и оглядывала комнату. Какое-то смутное беспокойство не покидало ее.

В своей идеально чистой спальне, куда она запрещала без надобности заходить даже детям, она вдруг ощутила присутствие чужого духа. Будто кто-то бывает здесь.

Настя замерла. Сейчас она напоминала себе Бабу-Ягу.

– Здесь человеческий дух!..

А вдруг здесь действительно бывает чужой?

В последнее время муж возмущался, куда она так много тратит. Он вроде приносит наличку ежедневно. Вытаскивает ее из карманов, пачками, перетянутыми канцелярской резинкой и небрежно засовывает в коробку «Гуччи». Его фирма по продаже норвежской рыбы дает приличный доход. А денег в коробке как-то не прибавляется.