Записки Флэшмена. Том 1.

Вот так он и сказал, провалиться мне на месте. Я не верил собственным ушам. На миг мне показалось, что потеря любовной мышцы пагубно сказалась на рассудке моего собеседника; потом я пришел к выводу, что он несет эту несусветную чушь исключительно с целью подбодрить меня на свой совершенно рехнутый лад. Не исключено, ему казалось даже, что в своем отчаянии я готов буду проглотить любой бред, даже про парня, который не посмеет оседлать бабенку, раз у него есть своя собственная. А может, он и сам в это верил?

– Она вернется к вам… – Брук замялся в поисках подходящего слова, и нашел-таки, – незапятнанной, можете не сомневаться. Я даже уверен, что для него ее безопасность будет превыше всего, поскольку если с ней что-то случиться, пусть даже в запале битвы… или еще как… ему не сдобровать, и он это знает. И в конце концов, – выкладывает Брук мысль, явно только что пришедшую ему в голову, – пусть он и пират, зато получил в Англии образование джентльмена. Не могу представить, что в нем умерли все остатки чести. Кем бы он ни стал… Дайте-ка наполню ваш бокал, дружище, – мы обязаны помнить, что было время, когда он мог стать… да-да, одним из нас. Полагаю, вам эта мысль доставляет некоторое облегчение, не так ли?

* * *

[Выдержка из дневника миссис Флэшмен, …августа 1844 г.]

Отныне я Лишена Надежды и Безнадежно Одинока в своем Заключении, подобно Узнику Шильона[824], за той лишь разницей, что он находился в темнице, а я – на паровом корабле, что в тысячу раз хуже, ибо в темнице ты хотя бы остаешься на месте, а не уносишься все далее от Дорогих Друзей! Уже неделя, как я лишена свободы – нет, она кажется мне целым Годом!! Мне остается только тосковать по утраченной любви и в Ужасе гадать, какую же Судьбу готовит мне мой бессердечный похититель. Колени мои подгибаются, а сердце замирает – как завидую я доле Шильонского Узника (см. Выше), поскольку над ним не нависал такой Страх, и у него хотя бы была мышка, с которой можно играть и которая тыкалась ему носиком в ладонь в знак симпатии. Не то чтобы я люблю мышей, но еще меньше мне по нраву тот Отвратительный Туземец, что приносит мне еду, которую я не в силах поглощать, хотя в последние дня два, когда мы, как я заметила через окошко в борту, приблизились к берегу, к рациону прибавились некоторые весьма Вкусные Фрукты. Суждено ли этому причудливому и враждебному тропическому берегу стать Ареной моего Рабства? Продадут ли меня здесь, на Землях Индии? Ах, милый Батюшка и добрый, благородный, великодушный Г. – мне больше вас никогда не увидеть!!

Но даже горечь потери не страшнее, чем Неопределенность, терзающая меня. С того самого жуткого дня моего похищения я не видела дона С. Поначалу мне казалось, что это результат Стыда и Раскаяния, которые не позволяют ему посмотреть мне в глаза. Я воображала его Мечущимся по своему Кораблю, терзаемого муками совести, грызущего ногти и Глухого к мольбам матросов, требующих указать им курс, пока судно бесцельно качается на волнах. О, как заслужил он эту Пытку! Но все же чрезвычайно странно, после всех его Страстных Излияний, что он целых семь дней Избегает видеть меня, Объект своего Помешательства. Не могу уразуметь этого, поскольку вряд ли вообще ему знакомо понятие о Совести, и не могут же корабельные дела занимать все его время! Почему же тогда Жестокий Злодей не спешит насладиться видом Беспомощной Жертвы и Позлорадствовать над жалким ее видом, поскольку тафта на моем платье совсем перепачкалась, да и в каюте так жарко, что мне по неволе пришлось выбрать одно из туземных одеяний, называемых саронга, из числа предложенных уродливой маленькой китаянкой, которая прислуживает мне – желтолицее создание и ни слова по-английски, хотя вовсе не такая неряха, как некоторые из известных мне служанок. Мне приглянулась саронга из красного шелка – она, кажется, идет мне лучше других, – и еще одна, синяя с золотой вышивкой, весьма милая. Но они, конечно, слишком простые и легкие и совсем не сочетаются с европейской одеждой, разве в качестве déshabillé[825]. Но мне ничего не остается, а поскольку каблук на левой туфле сломался, пришлось снять их совсем. Туалет мне тоже совершать нечем, поэтому волосы мои пришли в форменный беспорядок. Дон С. – Негодяй и Скотина: во-первых, потому что похитил меня, а во-вторых, потому как столь бессердечно пренебрегает мной в таких прискорбных обстоятельствах!

По полу дни ПП