Записки фотомодели - стразы вместо слез

– Напрасно потраченное время. Она безнадежна. – Но через несколько секунд она берет себя в руки и продолжает все так же сочувственно: – Как странно, что ты еще ничего не поняла. Ты же уже несколько месяцев находишься рядом. И по-моему, я показала и рассказала тебе достаточно… Если ты хочешь, чтобы за тебя платили, ты должна перестать относится к себе как к человеку. Хороших людей много – и они никому не нужны. Хороших людей никто не покупает. Покупают что-то приятное, полезное, красивое. И заметь, изображение колбасы стоит гораздо дешевле, чем сама колбаса. В этом весь секрет. Не морщи лобик и не пытайся задавать всякие вопросы, которые ты обычно задаешь. Просто запомни это. Пока тебе платят только за изображение мяса. Если ты хочешь изменить свою жизнь – тебе придется овладеть искусством БЫТЬ мясом. Свежим, высококачественным, очень дорогим мясом.

И я стала осваивать искусство быть мясом.

В модный московский ресторан «Галерея» меня и Викторию привозит «мерседес» антрацитового цвета, который заезжает за нами в половине седьмого вечера и уверенно, как атомная подводная лодка, продвигается сквозь московские пробки.

По дороге Виктория объясняет мне, что мы едем на ужин с очень богатыми и влиятельными людьми (иначе и быть не может, думаю я), с которыми она давно знакома. Ради этого случая на мне облегающее легкое платье отCarolina Herreraи туфли отChanel. Не терпящий возражений ангельский голос Виктории лазерным лучом выводит в моем мозгу цель: «Я хочу познакомить тебя со своими друзьями. – Там есть очень интересные люди. – Веди себя естественно. – Если ты кому-то понравишься, то твоя жизнь может круто измениться».

Я смотрю сквозь тонированное окно, за которым проплывают вечные московские пробки, краснорожие менты, перемещающийся из центра в спальные районы «офисный планктон» (выражение Виктории). Из пахнущего деньгами кожаного салона дорогой и тяжелой, как танк, машины жизнь за окном кажется не такой отвратительной и страшной, как обычно. Развивая в голове эту мысль, я грызу наманикюренный ноготь – возможно, просто потому что меня всегда пугает неизвестность и я не очень хорошо представляю себе, о чем говорить в больших компаниях. Но пронзительный голос Виктории выводит меня из этого медитативного состояния:

– Детка, перестань жрать ногти! – Виктория шлепает меня по руке. – Ты едешь в приличное общество. Постарайся им понравиться.

Я вспоминаю, что нечто подобное я уже слышала раньше. Да, конечно! Мама толкает меня впереди себя по дорожке в сторону церкви и дома священника: «К тебе будут присматриваться! Постарайся произвести хорошее впечатление!» Это воспоминание поднимает мне настроение и придает уверенности: ничего нового, нужно просто улыбаться и не говорить лишнего. Эта роль мне знакома. Я справлюсь.

К моменту нашего прихода за большим круглым столом, рассчитанным на восемь персон, уже сидят четверо мужчин. Виктория уверенно проходит к столу и, склонясь, дружески целует загорелого крепыша с лучистыми глазами и щеточкой темных жестких усов над верхней губой. Судя по его раскованной домашней позе, уверенному взгляду и отсутствию суеты в движениях, он главный за этим столом. Рядом с ним более молодые и явно зависимые от него мужчины. Этот вывод я делаю в первые несколько секунд, когда руки Виктории еще продолжают обнимать широкие плечи хозяина этого вечера. Его спутники старательно улыбаются, нарочито громко смеются и, как стрелки компаса, четко реагируют на любое колебание этого «магнитного поля». Виктория дружески целуется и с ними. И представляет нас друг другу.

– Это Александр. – Виктория жестом указывает на крепыша. – Игорь, Женя, Дима, – перечисляет она. – А это Лиза. – Я скромно улыбаюсь и присаживаюсь на стул, предупредительно отодвинутый проворным официантом в переднике, обслуживающим наш стол.