Записки фотомодели - стразы вместо слез

В ту ночь, когда я, захлебываясь плачем, колочу руками по постели, а потом до утра мы с Сашей перебрасываемся фразами, которые позволяют нам снова научиться смотреть в глаза друг другу, меня ждет еще одно открытие. Выясняется, что Виктория – невеста Саши. Вернее сказать, она была невестой, пока в эту историю не пришла я со своим удивленно приоткрытым ротиком, наивными глазами олененка и ветром в голове…

Прекрасная история в стиле нашего чудесного диснейленда! Не правда ли? Я бы не удивилась, если бы Виктория оказалась дочерью Саши, рожденной от одной из тех девочек, с которыми ему было комфортно, например, лет двадцать назад. Или если бы она была одной из внебрачных дочерей моего отца. И при этом и тот и другой спали бы с ней и с удовольствием выводили бы ее в рестораны, чтобы показывать друзьям свою новую молоденькую и очаровательную игрушку. Я не удивлюсь, если через десять-пятнадцать лет кто-нибудь из них, сидя в шезлонге на палубе яхты, будет держать на коленях одну из своих незнакомых ему дочек… Причем, как вы понимаете, побуждаемый вовсе не отцовскими чувствами…

Иногда мне кажется, что в этом сумасшедшем мире вообще не осталось места ничему естественному и нормальному. Да и могу ли я теперь понять, что на самом деле естественно и нормально…

Это странно, но я больше не хочу убивать Викторию. Но не уверена, что она испытывает схожие чувства по отношению ко мне.

Глава восемнадцатая

На свой последний бал в диснейленде я отправляюсь в платье из шелка и кружева отJean Paul Gaultier, похожем одновременно на мрачно-торжественное одеяние католического епископа и пеньюар дорогой шлюхи из ковбойского фильма. Черное кружево поверх кремового шелка расшито скорбными ликами королев в россыпи карт червонной и крестовой мастей. Ажурные оборки платья украшает узор из черных сердец и черных крестов. Любовь. Смерть. Любовь. Смерть. А рубиновые капли сердечек на шелке сквозь черное кружево кажутся каплями крови на исколотом теле безымянного святого. Отличный наряд для последней вечеринки! Впрочем, кто мог знать? Просто так совпало…

Так совпало, что я увела жениха у своей подруги, которая отняла у меня отца. Так совпало, что на этой вечеринке мы снова оказались вместе. О, хренов диснейленд! Его ненавидящие друг друга обитатели обречены все время встречаться на закрытых вечеринках, куда приглашают только избранных, но сползаются, конечно, все кому не лень. Потому что в диснейленде нет первых и вторых мест: здесь у каждого свой персональный пьедестал с единственно возможным первым местом. Это проклятие диснейленда: везде видеть одних и тех же людей, которых друг от друга уже воротит.

Когда я в сопровождении Александра появляюсь в старинном особняке с наборным паркетом и отбрасывающими голубые и желтые отблески выпуклыми стеклами в дверях и окнах, здесь уже воняет жжеными подгузниками от смачиваемых слюнями толстых сигар. Камерный оркестр деликатно подстраивается под какофонию голосов, звона бокалов с шампанским, смеха и стука ножей и вилок, периодически падающих на пол. Это музыка диснейленда. Так я это называю. Музыка вечно голодных. Когда тебе не нужно заводить полезные связи, обхаживать режиссеров, владельцев модельных агентств, руководителей рекламных отделов крупных компаний и просто богатых бездельников, с которыми можно время от времени выбраться на ужин, вся абсурдность этого картонного мира становится еще заметнее. Просто начинаешь воспринимать это не так остро. Начинаешь относиться ко всему этому цирку как к домашнему театру, в котором наперед знаешь, кто напьется во втором действии и рухнет за кулисы вместе с декорациями.

Но в этот раз меня ожидают сюрпризы. В тот момент, когда Саша останавливается, чтобы поговорить с кем-то из тех, кого он называет «люди-акулы», в дверях появляется еще одна участница спектакля, который начнется совсем скоро, – Виктория Дольче. Одетая в белое платье-смокинг отYves Saint Laurent, она выглядит роскошно. Винтажная шляпка из атласа делает ее бледное лицо с едва заметными темными кругами под глазами не более чем тщательно продуманной деталью образа. В руке Виктория сжимает вместительный и удобный белый кожаный клатч отFendi, который выглядит так респектабельно и иронично, что ни у одного секьюрити никогда не возникнет мысли попросить открыть его. Если бы кто-то из охранников догадался это сделать, то с удивлением обнаружил бы лежащий там миниатюрный пистолет. Пожалуй, слишком миниатюрный, чтобы считаться настоящим оружием.

На секунду вернемся назад. В те зимние дни, когда я поняла, что что-то удивительное произошло в моей жизни, и когда, вернувшись в промозглую Москву, заваленную мусором после прошедших праздников, я приехала к Марку, чтобы попрощаться с ним и отдать ему кольцо, которое он мне подарил.