Записки фронтовой медсестры

Мы очень уставали. Когда нас отпускали поспать, то мы не хотели ничего – ни есть, ни пить, только спать. Мы не просыпались ни к обеду, ни к ужину. Но у нас был политрук Заславский, и если мы просыпали обед или ужин, он ходил по комнатам, проверял, все-ли поели, будил всех спящих, проверял до единого человека. И как мы его не просили, что мы кушать не хотим, мы хотим спать, не будите нас – все было напрасно. Он говорил, что не уйдет, пока не пойдешь в столовую. «Лучше скорее подымайся, покушай, тогда ложись спать. Не будешь кушать – не сможешь работать, а кто будет лечить наших бойцов?». Так он всегда нам говорил. Мы уже знали, что если пришел политрук, нужно быстро вставать и бежать в столовую.

Глава 5. Комсомольское поручение

Заславский всегда давал нам комсомольские поручения. У меня было поручение – менять лежачим раненым книги и участвовать в дивизионном ансамбле. Врач Малыгина Людмила Михайловна так же была комсомолка и участвовала в дивизионном ансамбле. Занимался с нами в ансамбле артист Симферопольского театра Шептунов. Он разучивал с нами песни, учил меня декламировать стихи с выражением и интонацией. Стих «Гвардейцы» остался в моей памяти и до сих пор. Он очень нравился бойцам и они часто просили меня повторить, прочесть еще раз. Жаль, не помню автора этого стиха.

Гвардейцы

У нас молодцы молодежь, старики, Отважны у нас армейцы.

Отчаянно смелый народ-моряки, А кто же такие гвардейцы?

Быть может, гвардеец – диковинный род, Какое-то чудо природы?

Быть может, гвардеец – особый народ, Герои былинной породы?

Быть может, гвардеец высок, как платан, Косая сажень его и плечи,

Быть может, гвардеец такой великан, Что рушатся горы при встрече?

Да нет же, гвардейцы подобные всем, И ростом своим и обличьем.

Не в росте высоком, не в этом совсем Гвардейцев от прочих отличие.

Когда под Москвой 28 бойцов Вступили с танками в схватку,

Полсотни танков, горсть храбрецов – Вот это гвардейская хватка.

Когда на таран красный сокол идет, Фашистам хвосты отрывая,

Когда за полет он трех асов собьет, Гвардейцем его называют.

Кто в самом жестоком бою не дрожит, Моряк он, пилот, армеец,

Кто честью Отчизны своей дорожит – Вот это и есть гвардеец.

В степи мы сражаемся, как казаки, В горах мы деремся, как горцы.

Всегда и везде бьют врага моряки Прославленные Черноморцы.

Ночей штормовых не забудет моряк, Когда мы к Керчи подходили.

Когда прямо сходу фашистских собак Огнем орудийным громили.

Над нами кружился стервятников рой Вкруг бомбы ложились и рвались,

В баркасы хлестало свинцом и водой, Промокшими в бой мы бросались.

Как буря, как шторм проносились вперед Герои морского десанта.

Затих автомат, замолчал пулемет, Заткнули мы пасть оккупантам.

И в дни, когда будет свободен весь Крым, И дым сражений рассеется,

Сказали бы матери детям своим – Вот это и есть гвардейцы!

Мы давали концерты нашим раненым в МСБ и выезжали с концертами на передовую в окопы. Помню, на Мекензиевых горах был какой-то сарай, и в том сарае мы выступали с концертом. Немцы были так близко, что услышали музыку и нас обстреляли. В нашем концерте участвовали два моряка – Виктор и Жорж, они вдвоем танцевали ритмические танцы: яблочку, чечетку выбивали ногами и у них очень красиво получалось. При этом обстреле Жоржу оторвало руку и он уехал на Большую землю, судьбу Виктора не знаю. Больше у нас ритмические танцы никто не танцевал.

Пели песню «А ну-ка девушки, а ну красивые», песня «Бушует полярное море» хорошо у нас получалась, много всяких частушек было, помню такие:

Крутятся, вертятся фрицы в горах, Крутятся, вертятся, чувствуя крах. Крутятся, вертятся, пальцы грызут, Базы Советской никак не возьмут.

Где же ты, где ты, Украинский Рай, Где ты, обещанный нам каравай?

Мы превращаемся в крымский шашлык, Нас как шашлык, одевают на штык.

Эти частушки мы пели на мелодию песни «Крутится, вертится шар голубой». Солдаты дарили нам букеты полевых цветов, которые собирали по горам и в кустах.

Мы также выезжали с концертом в школу МНС (школа младшего нач. состава), в городе Севастополе. В школе МНС у меня был знакомый паренек Ваня Хожанцев. Мы принимали присягу на территории школы МНС и пришлось долго там стоять. Это был декабрь 1941 года. Помню, читали присягу и на коленях целовали знамя. Мы так долго стояли, что замерзли ноги. Ребята школы МНС позвали нас к ним в общежитие погреться. Там мы и познакомились с Ваней Хожанцевым. Он мне письма передавал через медсестру Мусю Короленко, с которой мы учились вместе в Одессе. И когда мы приехали в школу МНС с концертом, Ваня меня увидел и побежал искать цветы. У них была в зале маленькая, низенькая сцена. Когда Ваня вошел с громадным букетом сирени, концерт уже закончился, и я что-то собирала на сцене. Ваня подбежал ко мне, снял меня со сцены и вручил букет сирени, в этот момент духовой оркестр играл вальс «Дунайские волны». И мы с Ванечкой закружили в вальсе вместе с букетом сирени. Запомнила этот вальс на всю жизнь. Судьбу Вани не знаю: жив-ли, погиб-ли. После этой встречи я его больше не видела.