Записки гаишника

Я сделал резкое движение левой рукой, чтобы освободить часы из-под рукава и посмотреть, который час. В этот момент из кармана у меня выпала купюра в тысячу рублей. Я провернул это все специально, потому что мне было любопытно, как отреагирует нарушитель.

Тот молчал примерно полминуты. Но все-таки чувак, видимо, оказался совестливый. Он указал мне на деньги, а потом сам наклонился, поднял и протянул. Я ему сразу заявил строго: «Не надо ничего, убери!» Тот оправдываться принялся: «Да вы меня неправильно поняли, у вас действительно упали деньги из кармана, товарищ старший лейтенант». Я ему возразил, что уже начал заполнять протокол.

Парнишка не унимался: «Это не мое, я хочу вам отдать!» Тогда я посмотрел на него так грозно и говорю: «Не засунешь их обратно в свой кошелек, я тебе прямо сейчас дачу взятки оформлю!» Тот испугался и убрал.

Я сначала хотел это сделать, чтобы тому коллеге рассказать и поржать дополнительно, но потом жалко стало парня. Не стал я никому ничего про тот случай рассказывать, раз уж сделал доброе дело. У нас вообще такое не очень-то одобряется в отделении.

Ведьма

Тяжелое небо цвета панельных домов в спальном районе опустилось так низко, что мне казалось, оно вот-вот свалится на нас совсем. Я подумал: что может быть хуже. Оно накрыло нас, словно большая меховая шапка гаишника на серой линялой шелковой подкладке.

Мы, крохотные человечки, снующие туда-сюда под сальной местами шапкой на той же плешивой голове инспектора ГИБДД.

Иногда мы так сильно устаем, что воздеваем руки и кричим о своем отчаянии, просим выпустить нас из-под шапки.

Но это бесполезно: разве можно хоть что-то услышать из-под такого плотного головного убора.

В нашей стране подобные дни составляют большую часть года. Душа в эти периоды поневоле заполняется тем же вязким серым веществом, из которого сделано и зимнее небо. Называется это вещество – тоска. Кто не жил в России зимой, никогда не поймет загадочной русской души.

Мы с Васьком пропустили уже несколько машин. Сегодня в наши планы входило выписать не менее десяти штрафов за отсутствие детского кресла. Для этих целей подходили любые водители, у которых хоть что-нибудь не в порядке. Задача, в общем, несложная.

Тем более наш сегодняшний маршрут пролегал в отдаленном пустынном районе, уже редком для Москвы. Узкая, местами разбитая дорога выныривала из-за леса прямо к покосившемуся деревенскому домику, около которого мы и остановились.

С того момента, как мы передали по рации, что прибыли на маршрут, в нашем служебном транспорте не было произнесено ни слова. Я видел краем глаза, что мой напарник просто механически двигал снизу вверх большим пальцем по экрану телефона. Он листал ленту «ВКонтакте», но, кажется, смотрел куда-то сквозь, не заостряя внимания ни на одной картинке или цитате.

Я уставился в окно и предавался меланхоличным размышлениям о русском небе. Подумал даже, что писал недурственные стишки в школе и мог бы теперь это дело возобновить, прославиться. Ой, да камон. Кого я пытаюсь обвести вокруг пальца? Конечно, я не стану этим заниматься. Быстрее бы день прошел, а там можно взять пива и поиграть дома в Left for dead. Данный метод – пока самая эффективная машина времени по приближению завтра из всех, что изобрело человечество.

Из домика выползла старушка в платке, чтобы вылить помои в компостную яму. Ведро явно было для нее слишком тяжелым. Бабка с трудом передвигала ноги и то и дело останавливалась отдохнуть. Наблюдение за ней даже придало мне немного сил. Она такая жалкая, старая, беспомощная, а я здоровый, сильный и всевластный. Я мог бы хоть сейчас тормознуть кого захочу и заставить его делать все, что мне заблагорассудится. Даже выносить старухины помои.

В тот момент, когда я об этом подумал, старая женщина подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Мне даже жутко на секунду стало. Но не могла же она прочитать мои мысли!

Успокоился я так же молниеносно, как и оторопел. Кроме того, размышления о беспомощности старухи и моем всесилии так меня развеселили, что даже зачесались руки – захотелось поработать.

Я, наконец, нарушил тишину, царившую в нашей «девятке». «Ну что, за дело? Раньше сядешь, больше выпьешь!» – заявил я и расхохотался. Васек взглянул на меня из-под бровей и тяжело вздохнул. Потом мотнул головой, мол, иди, ты первый.