Записки генерала-еврея

Вопрос этот на первый взгляд должен казаться, по меньшей мере, странным. Каким же и преобладать фамилиям среди русских уроженцев России, - будь то среди евреев или других инородцев? Но кто же не знает, сколько этот вопрос чреват был в России всевозможными скорпионами для ущемления исключительно евреев за перемену имён и фамилий еврейских на имена и фамилии русские. Конечно, имею в виду не перемену имени и фамилии, как заведомо гражданский подлог с юридическими последствиями, а лишь из побуждений чистого психологического, хотя бы и утилитарного характера.

Казалось бы, что тут удивительного или предосудительного? Разве мы не видим русских, задержавшихся в Америке, переиначивших свои имена и фамилии на американский лад? Полковник гвардии Александров превращается в «мистера Александера», Иван Иванов пишет на своей визитной карточке «Джон Джонсон». Это совершенно естественное общечеловеческое стремление по возможности не выделяться в той среде, где приходится жить. Не только негры, заброшенные судьбой в среду белых, охотно переменили бы свой чёрный цвет кожи, если бы это от них зависело, но, думается мне, что и белые, очутившись среди негров, - если бы им уделили там такие гражданские права, как евреям в России, - постарались бы даже покрасить себя чёрной ваксой, не то что переменить фамилию.

Мало того, мы видим, что такие стремления свойственны не только отдельным лицам, но и большим коллективам - целым народам. Казалось бы, чем провинилась у турок традиционная турецкая феска, унаследованная от отцов и дедов? И вот они её меняют теперь даже у себя, в Турции, на шляпы и фуражки, - только потому, что весь мир носит не фески, а шляпы и фуражки; туркам даже у себя дома хочется походить на всё человечество, - и они меняют свой головной убор. Сотни миллионов китайцев носят косы; и даже соседние народы под влиянием китайской культуры отрастили себе косы. А теперь, после того, как китайцы вышли из своей замкнутой жизни на мировую арену и увидели, что большинство человечества без кос, - они начинают стричь свои косы.

Настолько вообще людям свойственно по-волчьи выть, когда приходится среди волков жить. Но когда евреи в России проявляли стремление перекраивать свои имена и фамилии на русский лад, то русские власти почитали это криминальным делом, - судили, штрафовали и пр. Правда, это подлаживание у евреев в России, помимо психологического импульса, носило и утилитарный характер. Ещё бы! Человека подвергают всевозможным уколам и пыткам, когда его зовут Борух Янкелевич. Вполне естественно, что он стремится облегчить себе существование хотя бы тем, что на визитной карточке или на торговой вывеске называет себя Борис Яковлевич. И он видит, что ему действительно тогда легче живётся. Но нет! Вмешиваются власти и говорят - не смей! Пиши на вывеске и всюду Борух Янкелевич. Почему? Да нарочито для того, чтобы всем была открыта мишень, - чтобы не только закон, но и все, кому не лень, могли запускать в тебя ядовитые стрелы.

Зато не только не преследовали, но даже поощряли, если еврей, прославившийся талантами, переиначивал своё еврейское имя. Воображаю, какой переполох произошёл бы, например, если бы известный пианист Антон Рубинштейн, награждённый даже дворянским званием, пожелал называть себя Герш Ицкелевич!

Однако я отвлёкся в область полемики. Меня лично всё это не касается. Мою русскую фамилию Грулев я не присвоил себя произвольно, а унаследовал от моего покойного отца. Это единственное наследство, которое досталось мне от моих покойных родителей, не считая, конечно, дорогих заветов для честной жизни, заложенных в здоровую душу в здоровом теле. Нужно ли сказать, что я не имею никаких оснований жаловаться на такое наследство, хотя бы и не сдобренное никакими движимыми и недвижимыми? Ведь не подлежит никакому сомнению, что если бы я унаследовал фамилию не Грулев, а Рабинович, Янкелевич или что-нибудь в этом роде, то не бывать мне не только генералом, но и подпрапорщиком - будь я хоть семи пядей во лбу и православнейшим из православных. Такова воля судьбы, или игра случая, что досталась мне необычная в еврейской среде фамилия Грулев, унаследованная от отца, которая сама собою проложила мне необычную для моей среды дорогу жизни, помимо всяких усилий с моей стороны, как читатели увидят ниже.

Носил ли мой дед и прадед фамилию Грулев, я не знаю, потому что никаких бархатных или коленкоровых книг у евреев, конечно, не было. Да и фамилии, вообще, среди евреев введены были только лет сто тому назад, одновременно с так называемой «первой ревизской сказкой». Тогда от евреев потребовали, чтобы глава семьи, помимо имени, имел и фамилию.