Записки грибника

На реставрацию 'слонобоя' потребовался почти месяц, то некогда было, а то просто душа не лежала, заниматься им. Бывает такое, просто закончилось творчество…

Лучшее лекарство, смена деятельности, что и исполнил, занимаясь обычной работой в мастерской, катал медные листы, помогал Сидору раскраивать заготовки. Паял, лудил, шлифовал…

В монотонной работе есть свои плюсы, руки начинают работать на автомате, краем сознания следишь за процессом, а сам весь в думах, мыслях, идеях…

А потом бросил всё, отпросился сам у себя, написал заявление на отпуск, на три дня за свой счет и умотал к Анфисе.

Вернулся с пустой головой, больной спиной и в раскоряку, на шатающихся ногах, дрых потом целые сутки.

Марфа сказывала, — Я только зайду, гляну, жив али нет, а ты как упал на подушку, так и лежишь. Сопишь тихонечко…

А сама улыбается, достала она меня… Как с посиделок своих придет, рассказывать начинает, какая дочка у той подружки, какая у этой… Вот мне радость, сидеть, выслушивая бабьи сплетни с заинтересованным видом, да поддакивать когда нужно.

Ежели в нашем доме такое случалось, из своей конуры, носа не казал… Там такие… Кобылиц — девицы… В горящую избу зашвырнут, замес-то коня взнуздают.

Нет уж, лучше я сам… по старинке… Вот, сподобился.

Судя по довольному виду Марфы, моя подружка прошла проверку у 'сплетсовета'. Спрашивать об этом думаю, не стоит. Зная её, могу сказать, что через пару дней сама расскажет.

С Анфисой познакомился случайно, ну почти. Помните бабку, которая носки вяжет из овечьей шерсти? Я как-то у неё спросил, — может ли кого присоветовать, из тех, кто с иголкой дружит. Она шепнула адресок, с полчаса бродил потом, по этим деревянным джунглям. Указателей нет, улицы не подписаны, пока добрый человек пальцем не ткнул в проулок, так бы до ночи и ходил кругами.

Пять минут стучал в калитку, за забором тишина, как будто все вымерли. Стукнув напоследок кулаком по толстенной доске, с плюнул с досады, развернулся и пошел прочь.

Уже отошел на десяток шагов, когда сзади раздалось лязганье засова, скрип петель. Обернувшись, увидел женское лицо, простой белый платок, прикрывающий волосы, — Почто калитку ломаешь, добрый молодец?

Подойдя ближе, остановился напротив, — Здравствуй, красавица, мне бы Анфису повидать.

— На кой она тебе?

— Сказывают, что она шить, мастерица.

— А женка твоя, сама не может?

— Да как-то… Бобылем хожу.

— Все вы так молвите, кобели. Я Анфиса, сказывай кто про меня, тебе молвил? — Спросила с какой-то злостью в голосе. Даже на шаг назад отступил, если эта 'бомба' рванет, чтоб не зацепило. А что ещё ждать от бабы, стоит так, что только половину тела видать. Может она во второй руке дрын, держит, расслаблюсь да по башке получу.

— На торгу бабка, как звать не ведаю, спросил о портнихе, на тебя показала, присоветовала…

— Тя как звать, голубь?

— Федор.

— Порхай отсель, Федор. Не в ту избу ломишься.

— Ты Анфиса? — Я как-то растерялся маленько от такого отпора. Отступил ещё на шаг назад, оглядел улочку и ближайшие домики, по всем приметам выходило, что по адресу пришел.

— Чего головой крутишь, — Она выглянула и огляделась по сторонам. — Иди отсель.

— Да мне рубаху сшить надобно, пообносился весь, жены и, правда, у меня нету, ей богу.

— Так тебе рубаху или порты надобны?

— Какие портки?

— Сам молвил.

— Об чем?

— Что тебе порты нужны?

— Анфиса, на самом деле пришел просить, чтоб ты пошила рубашки. У меня есть деньги, и я заплачу тебе за твою работу, больше мне от тебя, ничего не надо…

О чем это я?

Все как обычно, мысли скачут, словно блохи. Начал за здравие… Вернемся к нашему зверобою.

После того как оклемался и смог ходить нормально, первое что сделал, устроил разбор 'полетов'. Итоги получились не утешительные. Первая беда, которую прошляпил, это нарезы, они оказались глубже, чем надо. Вторая ошибка, чуть не ставшая роковой, была самой пулей, она чуть-чуть была больше чем это нужно. Есть ещё подозрение на качество пороха, он покупной, зерно… мелкое какое-то.

Для ружья последствия этой совокупности стали фатальными, погнуло ось затвора, с трудом открыл, чтоб извлечь гильзу. Отдачей расплющило закраину и вмяло в неё вилку выбрасывателя, а когда разобрал до конца, на боковой стенке затворной рамы нашел складку. Винтовка умерла после первого же выстрела.

Собрал 'лохмушки' в коробку и задвинул под верстак. Да на следующий день не вытерпел, пока было творчество, занялся ремонтом.

Сегодня, рано утром, на заднем дворе испытал восстановленного монстра. Нормально, я бы сказал, что почти хорошо. Десять ослабленных зарядов и десяток усиленных. На пробиваемость пока не проверял, страшно, лучше ещё полсотни патронов сожгу в ящике… Пули перекатал на чугунной плите, уменьшив, таким образом, калибр. Убавил навеску пороха, заменив его своим бездымным. Искать новый как-то не с руки, да и некогда… Не айс, но что поделать, за этот, я лично мог ручаться.