Записки грибника #2

— Я тебя уже давно знаю и каждый раз не перестаю удивляться — раздается над ухом тихий голос Силантия — То ты мастер, пришедший к Никодиму с голой задницей. Он концы с концами еле сводил, но послушал тебя и копейка в мошне зазвенела. Вроде бы простоватый ты с виду и добрый, а зело бешеным бываешь ежели, что не по твоему нраву делают, но людишки к тебе так и тянутся. Не стрелец, ибо науки воинской не ведаешь… Да вот опосля похода твоего так ужо не разумею. Другорядь купец ты, счету и грамоте обучен, чудной какой-то, но цифирь кладешь справно и молвишь верно.

Федор, каким зельем ты опоил холопов моих, что они на коленях просили отпустить их к тебе на службу?

Заметив, что я открыл рот для ответа, он поднял руку, останавливая готовые сорваться слова:- Обожди, еще не все молвил. Я не ведаю, кто тебя к нам послал, господь бог или сам диавол. — помолчал собираясь с мыслями продолжил:

— Внучка моя, Агрипина… Она все кто у меня есть, остатнюю родню, бог забрал, кого лихоманка извела иные сами померли, прочих тати и татрва поганая измучила. Она просила отдать её за тебя, люб ты ей.

Да вот, не хотел я тогда. Зрел в тебе босяка, голытьбу подзаборную, смерда. А теперь не разумею, может ты обскажешь как быть?

— Отдай Агрипу за меня замуж, буду холить, и лелеять, а по воскресеньям носить на руках.

— Тьфу, на тебя, короста — Он взмахнул рукой, привычно прижимая покалеченную к животу — с ним как с человеком, а ему все бы только посмеяться над стариком.

— Силантий Митрофанович, я прошу руки Вашей внучки — вставать на колено я не стал, а просто постарался сохранить на роже достаточно серьезное выражение.

Он изогнул бровь, на лице появилась насмешливое выражение:

— С родом дворянским хочешь породниться?

Не успел я вякнуть хоть что-нибудь, как меня фактически женили.

— Как она молвит, так и будет — и вытянув шею посмотрел мне за спину с любопытством в голосе поинтересовался — Что это?

— А — а. Считаю, за сколько добычу продать сможем.

— Ну-ка, подвинься — решительно толкнул меня в плечо, усевшись цапнул листы с записями, с близоруким прищуром, на вытянутой руке посмотрел на них, отдал обратно — Молви давай, а не то карябаешь словно курица лапой.

То что это написано на новорусском его не смутило, все равно сослепу не разглядел.

— Ежели четыре лошадки Федьке отдадим, из тех, коих сегодня взяли, то…

— Уд ему собачий под хвост, а не лошадок, пущай пораненных выхаживает, ему они и достанутся, и то жирно.