Записки грибника #2

— Молодой еще, за ним самим глаз да глаз нужон. Он такого понаделает, за месяц не разгребешь. И телепень он… Долго думает. — Начал я наговаривать на парня. Он в сущности неплохой, им бы с Данилой подружиться… Но что у них взаимная любовь с первого взгляда возникла, было видно сразу. Один раз подсмотрел, в городе еще, как они меж собой разговаривают. Молодой не нашел ничего лучшего как начать поучать старого, как правильно тигли в горне расставлять — мол они с папенькой так не делают…

Не вмешался бы вовремя и евоные папенька с маменькой зря старались…

Данилу не поучать надо, а доказывать или просто выдавать четкие инструкции и тон другой выбирать надо. Я Антипу мозг на место поставил — тут не семья, чтоб спорить и оспаривать, сказано — делай, или молчи в тряпочку.

— Тогда, этого, немца поставь. Димка твой, ему токмо в рот не заглядывает.

— Данила, я не красна девка, чтоб меня улещивать молвлено — тебе, нет.

— А ежели чего там поломается?

— Если там сломается, приеду и тебе здесь башку сверну… Договорить не успел, перебил знакомый голос, прозвучавший за спиной.

— А я подмогну… — Сказал Силантий, входя в кузницу. — Здрав будь Федор и ты, Данила. Говорено тебе, так не перечь.

Стрелец прошел мимо меня остановился на напротив кузнеца, с интересом посмотрел на его работу, качнул гривой седых волос, — Рукодельный ты мастер. Жалко будет ежели тебя лях какой, али литвин саблей порубит. Умеешь с сабелькой али только с дрекольем? Можешь из пищали стрелить? Ты на Федьку не смотри, отвечай как на духу… О, то тоже. — И наставительно поднял к верху палец.

— Федор, пойдем, — Стрелец кивнул в сторону ворот, — опосля свои побрякушки заберешь.

* * *

Мы неспешно шли по улочке в сторону нашего дома.

— Силантий! Обещался через седмицу вернутся, а сам токмо сегодня явился.

— Надобно было… — Силантий остановился, повернулся ко мне, на скулах вздулись и пропали желваки, черты лица разгладились. — Что про пищали молвишь?

— Полтора десятка есть и думаю что за две седмицы всех оборужим. — В душе надеялся, что дней за десять управимся.

— Долго. Скоро дожди начнутся.

— Силантий, — Решил задать вопрос, мучивший две недели, — А кто тот мужик был?

— Соглядатай, меня высматривал… — Стрелец поднял вверх голову прищурившись, посмотрел на синие небо и высоко плывущие облака, — Пойдем, неча туточки стоять. — И зашагал дальше, явно не желая разговора на скользкую для него тему.

Я остановился в распахнутых настежь воротах, — Чтоб вас всех перевернуло два раза… — Только и смог что выругаться.

С утра еще чистый двор, сейчас усеян конскими каштанами и похож на минное поле, установленное пьяным сапером. Легкий ветерок гоняет пучки сена, словно перекати поле, собирая в кучки, лежащие вдоль забора, клочья золотистой соломы под стеной конюшни. Несколько телег, распиханные по разным углам, даже еще не разгруженные, укрыты рогожей и перетянуты веревками.

Пробормотав что — Любопытство не порок, а средство к существованию. подошел посмотреть.

Ничего интересного, мешки с пшеницей или рожью, кажется, еще горох нащупал и что-то на рис похожее. Не, это овсянка сэр.

— Ты чего поклажу, словно девок щупаешь? — Вышедший с конюшни стрелец был незнаком. — Ступай отседова.

— Охренел. Это мой дом!

— А… Так это ты, Федором будешь? Силантий Митрофанович про тебя сказывал. — Перехватил по ухватистей охапку соломы и ушел, свернув за угол бревенчатой постройки.

Я только руками развел — твою двадцать…

* * *

— Силантий, во что двор превратили? Обосрали все, что только можно, а меня, так чуть не турнули…

Остановился на пороге пылая праведным гневом по поводу беспредела устроенного на улице.

Он бросил короткий взгляд в мою сторону, кивком головы указал на лавку и, отвернулся к собеседнику, который что-то ему говорил.

— Хорошо, так и сделаешь, но чтоб через седмицу был здесь. — Невзрачного вида мужичек, встал, поклонился и вышел. В дверях он оглянулся, и я перехватил его любопытный взгляд.

Уместив свое седалище на произведение местных умельцев, поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцами, ладони. — Рассказывай, как съездил?

Он отмахнулся, — Хорошо… Молвишь, остатним стрельцам, токмо через две седмицы получиться оружье дать?

— Угу. Силантий… — Договорить не дали, в распахнувшуюся дверь вошел парень, которого ставил старшим на стрельбище. Снял шапку, поклонился и перекрестился на образа. Не одевая головного убора, спросил у меня, — Куда мешок положить?

— В сенях оставь, рядом с мостками, заберу опосля. — Ответил и махнул рукой.

Он кивнул и переступил с ноги на ногу. — Это, Федор, там два самопала твоих не стрелют… Нет по разу стрелили… Эти… Ну как их… — На лице нарисовались муки вспоминания того, чего забыл, как называется.

— Гильзы? — пришел на помощь.