Записки гробокопателя

- Я прошлым летом за двумя бабушками ходила, - сказала Таня, решив, видимо, как-то оправдаться. - Одна лежачая, другая полулежачая. Платили хорошо - двести долларов и питание. Но одна бабушка такая капризная. Я все старалась с ней пораньше управиться, чтобы сварить и постирать. А она мне: "Что это вы все спешите меня уложить, Татьяна Владимировна? Я никуда не тороплюсь".

- Татьяна Владимировна, а давайте я вас в секретари возьму, - предложил Роман заплетающимся языком. - Стаж будет идти... Жить будете у меня... А хотите, и в секретари и в жены?

Саша поперхнулась дымом. Она знала, что уже два раза Роман брал себе в жены малознакомых дам в пьяном виде. По полному чину, со штампом в паспорте.

- Ты лучше закусывай, - сказала она совсем по-бабьи и тут же пожалела, уж очень это на ревность смахивает. Только еще этого не хватало - к проститутке ревновать!

А Таня сосредоточилась на предложении Романа, увела взгляд вверх, что-то прикидывая.

- Сейчас я не могу, - замедленно сказала она. - Пока Леночка не поступит...

- Как-кая ты, Таня, красивая, - не совсем то выговорил не совсем трезвый Роман, и даже слеза навернулась у него на глаз.

- Очки надень! - бросила Саша.

- На, Жирный. - Синяк протянул Роману свои очки. - Она в очках еще даже лучше.

Роман нацепил очки, придвинулся к Тане, впервые разглядел ее возраст, но не разочаровался, а наоборот, растрогался. Даже еле заметный шрамик над бровью его умилил. И крестик не раздражал.

По реакции мужиков Саша вдруг поняла, что проигрывает. Опасная Танина бесхитростность их завораживала. И самое страшное - нравится Синяку, а это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Надо срочно менять тактику. Хватит ее подкапывать, давать ей возможность быть наивной провинциалкой.

- Таня, а как у вас в городе жизнь? - спросила Саша.

- Плохо. Воду отключили, с реки в ведрах таскаем. У нас хорошо только бандитам и туристам. Коммунисты у власти. Они еще хуже евреев.

Роман даже малость отрезвел.

- А что вам, Танечка, евреи сделали? Нормальные ребята, только вида не показывают, - усмехнулся он.

- А Израиль - обалдеть, - вмешался Синяк. - Мы с Жирным в том году были у сына его...

- Так вы еврей? - растерялась Таня.

- Да что вы, Танечка, - вступился за друга Синяк. - Это он просто оброс, у него куделя в пейсы заворачиваются, если его обрить налысо - он на татарина похож пожилого.

- А вы в Мертвом море купались? - заинтересовалась Таня, забыв про евреев. - Там грязь полезная на дне.

- Там нырять без толку за грязью, - сообщил Синяк. - Живая соль, и нет никого, ни рыбы, ни растений...

- Ни эллина, ни иудея, - заплетающимся языком добавил Роман.

- А евреев, Танечка, я тоже не жалую, кстати, - завел Синяк любимую свою застольную тему. Без малого сорок лет подначивал он Романа по национальному вопросу. - Чего хорошего они сделали? На скрипках играть?.. Так это и у нас в саду Баумана слепые пилили, причем бесплатно. Приходи - слушай.

- Ну, чего ты несешь, морда твоя тюремная? - с любовью произнес Роман, пересаживаясь поближе к Тане. - Тань, он в тюрьме провел детство, отрочество и юность...

- Согласен, - подтвердил Синяк, благодушный оттого, что разговор нормализовался. - Было дело. Семь лет в неволе. А Жирный меня подогревал. Пришлет открытку: "Тебе скоро двадцать пять лет. Ты должен стать умным". Я открыточку раздеру - там четвертак. Хотя Жирный сам бедный был - ходил в тещиных трусах на босу ногу. - И пихнул Романа. - Болтай дальше, Жирный, гони пургу, развлекай дам.

- Тебя кто от сифилиса лечил? - задушевно поинтересовался Роман и сам ответил: - Наш добрый доктор Вассерман...

Саша слегка подалась в сторону от Синяка. Сифилис был чем-то новеньким в их репертуаре.

Синяк заржал.

- Да врет он все, не журись, - он притянул Сашу на место.

Саша тем не менее вырвалась, пепел, отросший на сигарете, накренился, готовый рухнуть на скатерть.

Синяк пододвинул к ней пепельницу:

- Сбрызни.

- ...а подохнешь, - благодушествовал Рома, наливая себе виски, - под чью музыку тебя понесут? Под нашу, под Мендельсона...

- Гляди, Жирный, напьешься, секс с Таней не найдешь. Кстати, упреждаю, если я раньше тебя кони брошу, меня только в бледном гробу хоронить, а то засунете в красный... коммунячий.

А Саша тем временем лениво - просто чтобы не отстать от разговора - доила память. Вроде Мендельсон не погребальное?.. Вроде он свадебное писал?.. Что у нее самой-то на свадьбах звучало? На первой свадьбе, во Владимире, магнитофон сломался, только отцова гармонь осталась. Кричали "горько". Абд эль Джафар не целовался - им не положено, - прикрывал лицо белой арафаткой.

А с Биллом?.. В Кувейте? Какая там свадьба? Там шампанского днем с огнем не сыскать...

На Синяке запищал пейджер.

"На права ты сдал. Гуд найт. Иван". - Прочитал вслух Синяк и поднял свой персональный стопарь с гравировкой "Вовка Синяк", застолбленный еще со школы. - Все! Еду в Германию. Кто со мной?! Александра?!

Саша решительно встала, раздраженная, что не разобралась с Мендельсоном.

- Александра едет домой, - и улыбнулась Тане. - Приятных сновидений.

7