Записки гробокопателя

Внешней демократичностью и гостеприимством он давно уже создал себе популярность и пресек зависть, а со временем добился, чего хотел: без серьезной нужды к нему не перлись.

В трезвом состоянии мозги его работали великолепно, не зря же он кончал физмат и преподавал (пусть недолго) математику в средней школе.

На кладбище он уже работал давно. Беззубый частично, вислоносый, с жеваным от водки лицом. Стройный, правда, как пацан.

Успел он и срок отбыть, за что - толком никто не знал, а сам он не трепался.

Сегодня Стасик принимал гостей. Где же еще, как не у Стасика. Воробью тридцать не каждый день.

Воробей постучал.

- Стась, это я!

Стасик открыл дверь, засмеялся, но, увидев за спиной Воробья Мишку, оборвал смех и, как всегда, лениво спросил:

- А этот здесь при чем?

- Ладно, ничего, - буркнул Воробей и полуобернулся к Мишке. - Заходи.

Стасик разводил пары. Он достал специальное, продырявленное во многих местах корыто, поставил его на кирпичи и сейчас жег в нем чурки: готовил угли для шашлыка.

Мишка поставил возле корыта ведро с шашлыком. Разложил на столе хлеб, зелень. Пойло Воробей занес пока в домик - от соблазна.

Нагнувшись над корытом, Стасик жмурился от дыма, искоса поглядывал на Мишку.

- Алеша!.. Толкни его, Михаил. Воробей! Ну, как тебе тридцать, не жмет? Чего себе подарил?

- Телевизор цветной, - ответил Воробей. - Еще не купил, но куплю.

- Ну и правильно, - кивнул Стасик, - водяру не пьешь, баб не слышишь... Теперь только телевизор смотреть в цветах... А я чего отмочил на свое тридцатилетие. - Стасик нанизывал шашлык на шампуры. - Заказал стол в "Нарве". Гостей назвал - одних баб бывших, некоторых через справочное выловил. Ребят не приглашал, с ними после гудели... Девок назвал, не соврать, штук семнадцать. Пришли парадные, в платьицах, брюк почти не носили еще. Я их знакомлю. Все солидно: они - "очень приятно", ну, трезвые все да и не врубились еще, по какому принципу я их сгреб. Выпили шампуньского по бокальчику. Одна учительница, со мной работала, речь сказала - ну, я вам доложу!.. А на столе рыбка, салатики, фрукты в вазах - по прописям, короче. Поддали еще - девки заудивлялись: а что это ты, Станислав, друзей не привел? Сколько красавиц, а кавалеров нет... Я рюмочку допил, встаю, сейчас, думаю, сообщу им...

Договорить Стасику не дали - постучали в забор.

Мишка покрутил пупырчатую головку замка, отворил.

- Ого! - крикнул Стасик. - Гость попер!

Компактный дворик Стасика быстро заполнялся приглашенными. Петрович, заведующий, невысокий простолицый блондин в синем пиджаке с металлическими пуговицами, подошел к Воробью и с уважительной комичностью пожал его багровую, громадную, с изгрызенными ногтями руку. Маленькая, отвыкшая от инструментов директорская лапка скрылась без остатка в мослатой клешне Воробья.

- Поздравляю тебя с днем рождения, Воробей! Здоровья тебе желаю, успехов, ну и чтоб все остальное было в норме. Подарок тебе по традиции не покупали, сам разберешься. - Петрович достал из кармана сложенную вдвое пачечку бумажек.

Воробей, не выдержав редкой для себя торжественности, потупился:

- Спасибо.

А вчера наоборот - Воробей "поздравлял" Петровича. Много не много, а червончик в неделю будь любезен. Зажмешь раз-другой - и Петрович тебя зажмет: хорошему клиенту не порекомендует, с халтурой шугать начнет.

Продавщицы из цветочного магазина, Зинка с Малявочкой - тоже, кстати, Стасиковы приятельницы, - возились с огромным подарочным букетом, не находя под него сосуд. Стасик нырнул под навес, где держал лопаты, ведра, банки, побренчал там и вылез с голубым эмалированным ведром.

- Давай сюда - в вазу.

Ведро с цветами утвердили в центре специально для гуляний найденного стола с пузырящейся от времени фанеровкой. Привез его небрезгливый Стасик с помойки на тележке ножками вверх, катил две троллейбусных остановки под законный смех пешеходов. Стол был удобен и для долбежки - гравировки по мрамору и граниту. Это Стасик умел тоже.

Девки из "Цветов", Райка-приемщица и Петрович с Воробьем сели за прибранный стол. Остальные - кто где.

Стасик ворошил угли в корыте. Охапыч с Кутей покуривали на бревне у забора. Кутя, как всегда по торжественным случаям, прицепил орден. Борька-йог тихо, ни к кому не обращаясь, нес неинтересную ахинею: цитировал каких-то тибетских попов и старых китайцев. Поди проверь. Рядом с ними сидел Финн. Имени у него и то путем не было, все Финном звали. Вроде живал он там. Трудился в командировке - электромонтером, что ли. Клеклый он был какой-то, мокроватенький. И глаза бутылочные.

Может, Финн трепал про Финляндию, а может, и нет, во всяком случае в выходной иногда зайдет на кладбище подпить легонько - одет под иностранца: пальто замшевое, джинсовый костюм, часы на руке с тремя головками, на другой браслетик, как у хиппаря натурального, кепочка кожаная.