Записки янычара

Таким образом, обзор источников, которыми пользовался Константин, приводит нас к заключению, что различные части его сочинения имеют не одинаковую степень точности и достоверности. Если о современных ему событиях он располагает многочисленными и подчас весьма детальными сведениями, то более отдаленные времена он видит чаще всего через призму народной памяти или, как называл подобного рода источники М. Н. Тихомиров, «припоминает их». Поэтому далекое прошлое У Константина героизировано и нередко расцвечено народной фантазией. При таком подходе к прошлому неизбежными оказываются контаминации событий и исторических лиц, например, соединение в одном лице Мурада II, кстати, названного Мура-дом III, с султаном Сулейманом, Мусой и Мехмедом I (см. гл. XIX, прим. 1). Отсюда вполне понятны и многочисленные погрешности в родословных как турецких султанов, так и сербских, и боснийских деспотов и правителей, например, султан Мурад спутан с Орхаиом (гл. XIII), первым сербским королем назван Урош I, а не Стефан Первовенчанный (гл. XV), боснийский король Томаш упомянут вместо его сына — Стефана Тома-шевича (гл. XXVIII). По той же причине время основания города легко путается с возведением в нем укреплений (гл. XVII, прим. 7). Такого же характера и скандальные географические ляпсусы вроде того, что р. Евфрат впадает в Черное море (гл. XXXII).

Помимо названных недостатков труда Константина, нельзя не отметить как сознательного замалчивания им некоторых событий, так и сознательных преувеличений. В них отражается степень тенденциозности нашего автора и само направление этой тенденциозности. Так, Константин ни словом не обмолвился о крестовом походе 1396 г. против турок, закончившемся их победой под Никополем, хотя писал о гораздо менее значительных битвах. Как можно объяснить это умолчание при столь исключительном интересе автора к идее крестового похода против турок? Секрет заключается в том, что в Никопольской битве сербский деспот Стефан Лазаревич участвовал с 15-тысячным войском на стороне султана и своей поддержкой турок в значительной мере решил исход битвы[39]. Между тем целью сочинения Константина было как призвать к походу против турок, так и прославить сербских деспотов.

Желая показать, что турки не столь сильны и непобедимы, как думают в Европе, Константин как бы в подтверждение этой мысли говорит о том, что победы над христианскими народами им легко не давались. С этой целью автор «Записок» растянул срок сопротивления Трапезунда туркам до шести недель (гл. XXXI), тогда как в действительности столица Трапезундской империи была сдана фактически без боя[40].

Выше уже упоминалось, как Константин был склонен преувеличивать роль и силу татар с тем, чтобы убедить своих читателей в целесообразности их использования против турок. Для этого он вымыслил даже рассказ о походе на Узун Хасапа. На вымысел Константин идет и тогда, когда хочет проиллюстрировать свою излюбленную мысль о том, что туркам должно противостоять единство христианского мира и согласие в нем. В главе XXXI он пишет, что в Малой Азии и после разгрома Трапезундской империи в 1459 г. оставалось некое греческое королевство, которое султан так и не смог покорить. «Слыша об их сплоченности, он оставил их в покое»,— многозначительно замечает Константин. Между тем нам решительно ничего неизвестно о каком-либо самостоятельном греческом королевстве, остававшемся в Малой Азии после падения Трапезундской империи.