Записки янычара

И так же, когда мы спускались вниз, мы испытывали довольно много трудностей, так как земля была склизкая, как тесто. Султана янычары отнесли на руках в низину, а нагруженные казной верблюды остались. И тогда султан попросил янычар, чтобы они взяли на себя труд и отвели верблюдов вниз, и мы должны были с большим трудом идти в гору, всю ночь возиться с верблюдами, пока их не привели. А султан в тот день остался на этом месте отдохнуть, и он дал янычарам пятьдесят тысяч золотых, чтобы они их разделили между собой, а янычарских сотников он повысил по службе: тем, которые получали раньше на день четыре золотых, он дал по золотому на два дня, что, кажется, осталось в силе и по сей день, ибо чтобы султан ни решил при своем дворе, то всегда остается неизменным.

Из этого места султан послал две тысячи всадников к Трапезунду, которые там потерпели поражение и до единого человека были перебиты, так что мы от них не могли иметь никаких вестей. Сам султан подошел со всеми своими войсками туда, где лежали тела убитых. И он окружил Трапезунд, так как полтораста больших ладей подошло на помощь по Черному морю с большими орудиями; шесть недель он добывал Трапезунд, и это стоило очень больших средств, но он захватил его. Грапезундский же император был вынужден сдаться ему на милость победителя[281], и он "Отослал его в Адрианополь, а сам углубился в Трапезупдскую землю. Имея в это время так много ладей на море и большое войско при себе на суше, султан Мехмед захотел двинуться на описанного выше греческого короля. Однако, слыша об их (греков) сплоченности, оставил их в покое и поехал в Адрианополь, взяв молодежь, как юношей так и девиц. Что стало с трапезундским императором, мы со-. общим потом. Когда же мы подъехали к одному городу, который называется Никсар[282], были получены вести от Алибега, смедеревского воеводы, в них говорилось: «Мы с божьей помощью победили гяуров и пленили Михаила Силаджи»[283]. Султан немедленно приказал, чтобы Михаил Силаджи был заключен в Константинополь вплоть до его приезда. Потом, когда он приехал, он приказал казнить Алибега; неизвестно, по какой причине султан был разгневан на него так, что приказал его обезглавить, но так как он победил христиан, султан сменил гнев на милость, которой он (Алибег) пользовался и ранее.

ГЛАВА XXXII. КАК УЗУНХАСАН УЕХАЛ ОТ МЕХМЕДА ЧЕРЕЗ ЕВФРАТ.

Узунхасан был татарским властителем, в землю которого вторгся турецкий султан: выехав из города Брусы, он расположился на поле, называемом Петнозалан. Узунхасан же отправил одного татарина, своего слугу, для того, чтобы он причинил турецкому султану какую-нибудь неприятность. И тогда этот татарин притворился слугой Мехмет-папш, наивысшего после султана властителя. И когда мы стояли на этом поле, вечером Мехмет-паша с двумя слугами вышел из своего лагеря на прогулку, а этот татарин поджидал его с луком и стрелами в руках и, дождавшись его, выстрелил, по или от страха, или от робости, неудачно, и ранил Мехмет-пашу под лбом, между глаз: и тот тут же упал, а слуги с криком побежали за ним и схватили его, а утром на следующий день рассказали султану, что случилось с Мехмет-пашой. Султан сам приехал к нему и ему до слез было его жаль. И потом он велел привести к себе того связанного татарина и положил его навзничь на землю и велел принести себе 2 толстых восковых свечи, а когда они сильно разгорелись, султан наступил ему на грудь одной ногой, а свечи повернул вниз, чтобы воск с пламенем капал ему на глаза так долго, пока они не выпали. Потом он приказал палачу, чтобы тот выдрал у него две полосы кожи по всей спине вплоть до плеч; и целую неделю он был жив; и ему каждый придумывал другие мучения и оставили его лежать на дороге, пока его не съели собаки.

Потом султан собрался и двинулся прямо на землю Узан-хасаиа, а Мехмет-пашу должны были носить пешим образом, пока он не поправится. Достигнув этой земли, султан захватил некоторые замки, а затем мы подошли к одному замку, сильно укрепленному, который они называют Карахисар, т. е. Черный Город[284]. И оттуда мы все время гонялись за Узунхасапом, но он нигде не хотел принимать боя, и мы подошли к Евфрату; а это река большая и широкая, наподобие Дуная, течет она на север и впадает в Черное море, как и Евфрат[285].