Записки империалиста (СИ)

Генерал Михаил Григорьевич Хомутов еще приходил в себя после сражения. Тем более такого. Последний раз он был в бою в июле 1829 года в Болгарии у города Сливно. Давно. Для кого-то такой срок целая жизнь. И там он был молод, здесь уже в годах. Там под командованием Дибича, тут самого императора. Там он командовал полком, тут почти дивизия. Там всё-таки были турки, тут же французы и англичане. Там Россия выигрывала войну, сейчас нет. Но, он и его солдаты справились. Враг трижды отбит, с большими для него потерями. У себя из-за глубоких окопов, укрытий, блиндажей, кирас и шлемов для расчётов орудий потери оказались меньше, чем он предполагал. Более чем достойное завершение военной карьеры.

Генерал прекрасно понимал, что это его последняя война. И теперь после Керчи он за свои дела будет прямо смотреть в глаза современникам, и спокойно держать ответ перед потомками. Он, теперь скорее полный генерал, Михаил Григорьевич Хомутов, сделал, то, что должен был сделать. Согласно данной им много лет назад присяги.

Когда противник отошёл на две версты, без намёка на повторную атаку. Что после введения в дело фугасов, было очень сомнительно. Генерал отдал приказ начать собирать раненых, доставлять их в устроенный в укрепленном районе МСБ, медсанбат, медико-санитарный батальон. Так его назвал император. Получалось очень удобно. Из боя раненый сразу попадал в руки врачей для оказания медицинской помощи. Раненых приказал лично император спасти как можно больше. Сказав при этом усмехаясь: «На мыло будем менять!» И рассказал, что так возможно сказал, святой благоверный великий князь Александр Невский про пленных рыцарей после Ледового побоища. Мы тоже посмеялись.

Медсанбат император приказал увеличить в три раза по отношению к численности тех войск, которые находились в укреплённом районе. Предвидя заранее большие потери… у противника. В том числе и англичан. Теперь Хомутов понял. Зачем из Севастополя именно к нему, в добавок к своим направили шесть хирургов с помощниками… американцев. Самых настоящих американцев! Их в Севастополе было оказывается под сорок человек. Надо же через океан и пол России добирались, русских офицеров и солдат спасать.

И конечно трофеи. Государь распорядился не жеманиться, и брать с убитых всё, что может пригодиться. Им уже не надо, а живым в пользу будет. Тут наверно в нём говорил его отец. Но, штуцеров разрешили оставить себе только половину от собранных.

Император, немолодому, опытному генералу нравился. Это третий государь за время его службы. Глаза умные, внимательные, но, может давить взглядом, как отец, покойный Николай Павлович, хотя, не так холоден при общении. Явно весьма силён. Руки в мозолях. Каждый день в кирасе бьётся на штыках и тесаках со своей охраной. Из штуцера-винтовки стреляет, револьвера. На днях говорят, плавал в море.

Немногословен, внимательно слушает, в том числе и советы, которые не боится спрашивать при необходимости. Может к себе расположить человека. Но, строг и суров, пока добирался до Керчи снял и отправил под арест двух губернаторов, и чуть не роту чинов поменьше. Комиссии, комитеты, жандармы, прямо зверствуют, воров и казнокрадов выжигают калёным железом. Невзирая на имена, титулы, чины, должности, связи. Без воли императора так быть не могло бы. Пока молодой император, и то, что он делал сам и заставлял других, старому генералу было по душе.

Из книги «На службе Франции» генерал-лейтенанта Ален де Лонна, глава «Война в Крыму».

«Прибывший с совещания командир полка сообщил, что ночевать мы будем в поле, а утром начнём отходить к Камыш-Буруну. На вопрос почему сразу не сделать это, ведь пройти надо бы всего одно лье, он ответил: «Казаки. Их уже было несколько полков между нами и городом. И начни мы движение ночью в растянутых колонах, их нападения нам не избежать. Днём же они нам не страшны».

Нашим генералам хватило опыта отойти на расстояние, которое давало неуязвимость нашим войскам от русской артиллерии. Мой батальон, наш полк и весь десант начал располагаться на ночлег, надеясь хоть немного отдохнуть после столь тяжелого для нас дня.

Я всегда недолюбливал англичан, и их действия в ходе событий только укрепляли мои чувства. Они с руганью и чуть не с дракой заняли место, за французскими частями встав к западу, как можно дальше от русских позиций. Поставив между нами своих шотландцев. Вот они были мне как солдаты и люди ближе и понятней, чем те, кому они служили. Островитяне как бы прикрылись ими и нами от возможных обстрелов и атак русских. Мы, французы тоже не сплоховали, и поставили перед собой остатки турков. Получился такой слоеный пирог, турки, французы, шотландцы и англичане, если брать от русских позиций. Но, как показали дальнейшие события англичане сами себя обхитрили.